Афанасий Никитин - Владислав Александрович Толстов
Вот что писал Измаил Срезневский, первый исследователь «Хождения за три моря», в 1853 году: «Пятнадцатое столетие, памятное в летописях Западной Европы своим особенным стремлением ознакомиться и упрочить связи с отдаленным Востоком, не осталось и для нас, русских, без воспоминаний, доказывающих, что и наши предки принимали в этом ходе помыслами и участием своим, насколько помогало им их положение. Еще ни на одном море не плавали наши торговые корабли, и товары от нас и к нам могли идти большей частью обозами и вьюками, подвергаясь опасностям перехода через пустынные и враждебные степи и горы; еще правительство только начинало думать о поддержании торговых связей с иностранными державами, и помогать торговцам, едва ли заботясь о распространении верных сведений о землях и народах; тем не менее дух промышленной и торговой любознательности вскрывался у нас все более по мере распространения и усиления государства Московского».
Что можно было везти из Руси в восточные страны? Оказывается, много чего. Вот что пишет профессор Исаак Кулишер в знаменитой дореволюционной книге «История русской торговли до девятнадцатого века»: «Какие товары могли везти после Татарского погрома, но торговые возможности открывались для предков наших с помощью тех же татар: вольным торговцам о них могли рассказывать и пленники, которым судьба помогала вернуться на родину, и те русские, которые ходили в Орду для умилостивления ханов. В те Орды не по одному праву добычи, но и по решимостью торговцев свозились товары и сокровища Персии, Индии, Китая, и сами ханы к ним прокладывали дороги для торговцев и товаров. Русских – если не послов, то купцов, торговцев – вместе с их кожами, мехами, льняными тканями видели в Самарканде, из того, что их замечали вместе с торговцами Индии и Китая, можно догадываться, что торговля их была значительна. И не должно казаться странным появление русских торговцев не только в Самарканде, но и в Александрии, и в Дели, что в северной Индии – если не самих торговцев, то их товаров. Русские товары и торговцы могли легко заходить в Шамаху, Тавриз, Багдад, Султанию, Токат, о чем есть свидетельство в путевых записках Руи Гонсалеса де Клавихо, ездившего ко двору Тамерлана. Об этом говорит Шегаб-Эддин в своих “Живописных путешествиях”. Русское льняное полотно продавалось в подвластных Тамерлану землях под названием антиохийского».
* * *
Давайте попробуем, следуя тексту «Хождения за три моря», восстановить по пунктам весь маршрут, всю «индийскую Одиссею» Афанасия Никитина, с учетом возможных бизнес-проектов, которые он, не исключено, держал в голове. А в качестве путеводителя используем статью одного из лучших российских индологов Евгении Ваниной «И я от многих бед пошел в Индию…», опубликованную в 2007 году в журнале «Вокруг света».
Итак, в прошлой главе мы оставили Афанасия со спутниками в пути из Астрахани в Дербент. Об этом пути в «Хождении» говорится: «В одном судне посол Хасан-бек, да тезики, да нас, русских, десять человек; а в другом судне – шесть москвичей, да шесть тверичей, да коровы, да корм наш. И поднялась на море буря, и судно меньшее разбило о берег. И тут стоит городок Тарки, и вышли люди на берег, да пришли кайтаки и всех взяли в плен. И пришли мы в Дербент, и Василий благополучно туда пришел, а мы ограблены». Упомянутые выше дагестанские разбойники-кайтаки находились в союзе с Ширваном – их правитель Халил-бек был шурином ширваншаха Фаррух-Йасара. Поэтому Никитин мог надеяться на содействие ширванских властей в возвращении похищенного. Тем более что русский посол Папин уже находился в Шемахе и мог поддержать просьбу купца.
Дадее Афанасий пишет: «И я бил челом Василию Папину и послу ширваншаха Хасан-беку, с которым мы пришли, – чтоб похлопотал о людях, которых кайтаки под Тарками захватили. И Хасан-бек ездил на гору к Булат-беку просить. И Булат-бек послал скорохода к ширваншаху передать: “Господин! Судно русское разбилось, а кайтаки, придя, людей в плен взяли, а товар их разграбили”». В итоге ширванцы убедили кайтаков освободить пленников, а вот возвращать русским добро отказались – мол, много вас тут ходит. Ширваншах так и заявил, черствый человек. «И не дал он нам ничего: дескать, много нас», – сообщает Афанасий.
После этого соотечественники Никитина отправились восвояси домой, а сам он отправился на ладье в Баку, за 120 километров от Дербента. Преодолев свое первое море, Каспийское, он приплыл в город Чапакур. Здесь начался новый этап его путешествия по неизведанной Персии; сегодня эта страна называется Ираном, да и тогда была известна на Востоке под этим именем. В то время Иран был разделен на враждующие государства – запад контролировали тюркские династии Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу, а восток, куда прибыл русский купец, оставался под властью Тимуридов. В Иране Афанасий прожил год или больше, постоянно переезжая из города в город: «И прожил я в Чапакуре шесть месяцев, да в Сари жил месяц, в Мазандаранской земле. А оттуда пошел к Амолю и жил тут месяц. А оттуда пошел к Демавенду, а из Демавенда – к Рею». Вообще же перечень городов, по которым скитался Афанасий в течение года, впечатляет. Вот их краткое перечисление: Чапакур – Сари – Амоль – Демавенд – Рей – Кашан – Наин – Йезд – Сирджан – Таром – Лар – Бендер (Старый Ормуз) – Ормуз Новый, на острове лежащий.
Афанасий очень коротко сообщает, в каких городах был, и ни слова о том, чем занимался во время своих переездов. Учитывая его профессию, можно предположить: тверскому купцу опять не везло. Торговля не шла, восстановить состояние не получалось. Кроме того, И. Срезневский предположил, что краткость упоминаний о Персии связана с тем, что раньше он уже бывал в этих краях, и особенно говорить о них было нечего. От города к городу он шел через плоскогорье от южного берега Каспия до северного побережья Аравийского моря, живя по нескольку недель и месяцев в каждом городе и отмечая всё, интересующее его. Например, упоминает об исторических преданиях, связанных с той или иной местностью. Например, с городом Реем: «Тут убили шаха Хусейна, из детей Али, внуков Мухаммеда, и пало на убийц проклятие Мухаммеда – семьдесят городов разрушилось».
Здесь русский купец сообщает о виденной им в Рее шиитской мистерии «шахсей-вахсей», посвященной гибели в междоусобной борьбе сыновей халифа Али –
