Генрих Шумахер - Любовь и жизнь леди Гамильтон
— Хочешь пойти на танцы? Сегодня вечером, к майскому дереву?
Он покачал головой.
— Это я сделал бы лишь в том случае, если бы со мной пошла одна девушка — единственная, с которой мне приятно танцевать. Нет, мисс Эмма, я накопил денег для чего-то совершенно замечательного, просто великолепного.
Его светлые голубые глаза смеялись. Он медленно и торжественно вынул руку из кармана и протянул Эмме раскрытую ладонь. На ней лежало довольно много денег, золото и серебро вперемешку.
Эмма смотрела на него с удивлением.
— Так много? Как тебе это удалось, Том? Ведь рыбной ловлей столько не накопить.
Ее дружеское обращение делало его счастливым. Он засмеялся.
— Это правда, золото в сети не попадается. И все-таки деньги заработаны честно. Правда, мне нельзя говорить об этом, но ведь вы никому не расскажете. — Он таинственно наклонился к ней. — Богатым купцам в Честере и Ливерпуле нравится, когда минхеры из Голландии и месье из Франции приводят свои бриги, полные всяких дорогих мелочей, не опечатанных свинцовым портретом короля Георга[3].
— Контрабанда? — испуганно воскликнула она. — Боже мой, Том, ведь ты не стал контрабандистом?
Он самодовольно кивнул.
— Не пугайтесь, мисс Эмма. Это не так опасно. Немного внимательнее понаблюдать за таможенными катерами короля Георга, выбрать ночь потемнее да ветер посильней — для парня с хорошими глазами и крепкими руками здесь и говорить не о чем. А за это неплохой куш, еще и удовольствие. Потому что это не овец вам пасти или лошадей чистить, тут ведь дело!
Он сдвинул шляпу на затылок и расправил плечи. С блестящими глазами, твердо стоящий на земле, он выглядел олицетворением силы.
Эмма почувствовала зависть.
— Да, ты живешь полной жизнью, — сказала она глухо, с затуманившимся лицом. — А я…
Она сердито замолчала и пошла дальше.
— А знаете ли вы, мисс Эмма, почему я называю сегодняшний день счастливым? — спросил Том, шагая с нею рядом. — Потому что теперь я скопил столько, что могу говорить с вами о миссис Баркер.
Она обернулась к нему, внезапно побледнев.
— Не называй этого имени! Ты же знаешь, что я не хочу его больше слышать!
Они подошли к углу, от которого улица поворачивала к рыночной площади. Обнесенный каменной стеной, посреди маленького парка стоял весьма внушительный дом. Рядом с дверным молотком висела железная вывеска: «Миссис Аделаида Баркер, учебное заведение для благородных девиц».
Эмма мрачно смотрела на дом.
— Я никогда не забуду того, что там со мной творили. Только я вошла туда, сразу поняла, как презирают меня дочери баронов и лордов. Им казалось позорным дышать одним воздухом с дочкой служанки. Но если они были высокомерны, то я была горда. Училась день и ночь. Я решила стать выше них. И я увидела, что мне это удалось. Они не разговаривали со мной, но глаза выдавали их зависть. Я радовалась: ведь к тому-то я и стремилась. Но потом, когда меня выставили в эту дверь, а они смеялись мне вслед…
Она умолкла. Она скрипела зубами, сжав кулаки. Страшный гнев Эммы напугал Тома.
— Почему это до сих пор так вас волнует? — сказал он мягко, стараясь успокоить ее. — Не могу я этого понять. Если кто-то не хочет иметь со мной дела, я ухожу и ищу себе другое место.
С горьким смехом она пожала плечами.
— Ну, это ты!
Он покорно кивнул.
— Я знаю, вы из другого теста. Вы нежнее, да и кровь у вас горячей. Вы все время носите обиду в себе. Но так же, мисс Эмма, нельзя. Я и копил деньги, чтобы вы могли снова открыть дверь этого проклятого дома и войти туда. И занять там место среди этих надутых дочерей баронов и лордов: «Вот я здесь — и здесь я останусь!» Вот так я все придумал.
Он с улыбкой взглянул на нее сияющими глазами, наслаждаясь ее удивлением.
— Ты хотел это сделать. Том? — воскликнула она и, схватив его руку, крепко ее пожала. — Ради меня ты подвергал себя опасности, чтобы я могла продолжать учебу?
Он растроганно смотрел на тонкие пальцы, почти исчезнувшие в его грубой мозолистой ладони.
— Об опасности и речи нет, мисс Эмма. Просто развлечение, детская игра. Как вы думаете, не войти ли нам и не покончить ли с этим делом сразу?
Она невольно сделала шаг по направлению к дому. Ее лицо сияло. Но потом она внезапно остановилась в раздумье.
— Сколько же ты скопил, Том? У миссис Баркер дорого.
Он, смеясь, успокоил ее.
— Вот они, деньги. Завтра вечером будет ровно десять фунтов.
Она резко выпрямилась, ее пальцы выскользнули из его руки.
— Моя мать платила за меня восемь фунтов в месяц и это не считая одежды.
Теперь он смотрел на нее, пораженный.
— Восемь фунтов ежемесячно, — повторил он медленно. Потом сделал попытку вернуть мужество ей, а, пожалуй, и себе. — Эти десять фунтов — только начало. Пока их хватит, а тем временем я заработаю еще. Ливерпульцам всегда нужен контрабандный товар. Денежки так и поплывут ко мне.
— А если тебя поймает таможенник?
Он принужденно засмеялся.
— Король Георг — славный старый джентльмен и окажет бедному парню любезность, направив своих таможенников по другому фарватеру. Ну а если нет — Том Кидд не позволит себя изловить! Он лучше выбросит за борт весь хлам минхеров и месье, да и себя в придачу.
Он старался казаться беззаботным и веселым, но это плохо ему удавалось.
Эмма покачала головой.
— Ты очень добр ко мне, Том, и я благодарна тебе всей душой. Но если с тобой что-либо случится, и я должна буду еще раз пережить оскорбление… Да к тому же я не хочу отвечать за твои дела. Прошу тебя. Том, позволь мне самой все решить. Я знаю, что делаю тебе больно, и меня огорчает это, но поступить иначе я не могу. Не думай больше обо мне. Том, и ищи свое счастье в другом месте.
Она протянула ему руку, прощаясь с ним. Но он удержал ее, как бы желая никогда больше не отпускать. Его глаза робко всматривались в ее лицо, и он невольно заговорил простодушно, как в детстве.
— Что ты задумала, Эми? Ты собираешься сделать что-то такое, что заставит тебя страдать. Скажи мне, Эми. Позволь мне помочь тебе.
Она отвела глаза.
— Я и сама еще не знаю, что буду делать. Я совсем запуталась. Но я не могу жить и дальше так, как жила до сих пор, я погибну! Ты мне помочь не можешь, ни ты и никто иной. А теперь, Том, оставь меня, не иди со мной дальше. Я должна поговорить с матерью с глазу на глаз.
Она мягко высвободила свою руку и пошла вперед. Но он по-прежнему шел с нею рядом.
— А когда ты решишь, Эми, что тебе делать, ты мне скажешь? Ты скажешь мне, прежде чем предпринять что-нибудь?
— Может быть, — пробормотала она, не глядя на него. — Может быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});