90 лет своим путём. Воспоминания и размышления о прошлом, настоящем и будущем - Михаил Иванович Сетров
Восстанавливать зубра в заповеднике начали в 1940 году, завезя несколько зубробизонов из Аскания-Нова. А для восстановления чистопородного вида доставили зубров из некоторых европейских зоопарков и Беловежской пущи. Процесс воссоздания прекратился с началом войны и военных действий на Северном Кавказе. Немцы зачем-то бомбили зубропарк, и лесная охрана с опасностью для жизни спасала животных, уводя их вглубь леса. Восстановление продолжилось только после войны, и к 1960 году зубров на территории заповедника и сопредельной территории было уже 1200 особей, из числа которых 72 % по экстерьеру выглядели чистопородными. Население за границей заповедника тогда относилось к зубрам «уважительно» и даже с опаской. Когда же те топтали посевы, то просто выгоняли их в лес. На эти же годы приходится быстрое повышения численности животных и всех других видов, что опять же (как и дальнейшие её колебания) зависело от отношения населения и властей к заповеднику, их ответственности и самой нравственности поведения. Именно в середине шестидесятых годов, после смены руководства в стране заповедники, как и другие ООПТ, вновь в глазах руководства, а за ним и населения, приобрели высокую значимость. Возвращаются заповедникам отторгнутые ранее территории, увеличивается финансирование и осуществляются конкретные мероприятия по восстановлению численности животных путём усиления охраны, закладки солонцов для копытных животных, регулирования численности волка и др.
Для этого имело немалое значение и изменение самой психологии как руководства, так и населения страны ввиду явно приближающегося экологического кризиса, который на Западе и в США был близок к экологической катастрофе. Этот коллапс был обусловлен быстрым ростом промышленного производства в западных странах и в СССР. Конечно, в СССР этот кризис ощущался не так сильно, и не только ввиду меньшей урбанизации, обширности территории и менее высокой плотности населения, но и благодаря централизованному управлению промышленностью, большей возможностью влиять на отношение руководства предприятий и их целых объединений к окружающей среде, снижению отрицательного влияния на неё. Хотя, конечно, и у нас на всех уровнях руководства обнаруживались головотяпы, демагоги и рвачи, готовые ради экономии средств и соответствующего премирования идти на нарушение экологических норм и достаточно строгих законов в области охраны природы. Этим объясняется и Чернобыльская катастрофа. Наши конструкторы АЭС прямо-таки потешались над немецкими, дескать, зачем это они на своих станциях ставят тройную защиту, это не экономно. Но вся эта потеха кончилась тем, что главному конструктору Чернобыльской АЭС пришлось застрелиться.
Впрочем, и на немецких станциях случались аварии, близкие к катастрофе, а на американских катастрофы уже произошли. Только вот почему-то о них они не трезвонят, как наши алармисты, повторяя истерические вопли американской прессы о Чернобыле. Вот и сейчас находятся достаточно известные экологи, склонные изобразить советское время как упадок в защите природы, а время ельцинского правления – в качестве успеха в экологическом законодательстве. Приход же к власти В. Путина – как новый обвал в экологии, в том числе в сокращении финансирования экологических программ. Однако сами же авторы книги «Охрана природы в России: от Горбачёва до Путина» приводят таблицу, отражающую изменения уровня финансирования с 1994 года до 2003 г. Так, если в 1994 году на все виды охраны природы отпускалось около полумиллиарда долларов, то в 1999 году финансирование снизилось до 118 млн долларов. А вот с приходом в эти же годы Путина оно стало быстро расти, и уже в 2003 году составляло 350 млн долларов. А если сравнивать этот уровень финансирования на охрану природы с уровнем финансирования в советское время, в предперестроечный период, то они будут просто несопоставимы. «Государственные капитальные вложения на мероприятия по охране природы…» в СССР, 1981 год: 1800 млн рублей. Если же учесть то, что тогда доллар стоил около 70 копеек и за прошедшее с тех пор время «инфляцировал» на все 100 %, то тогдашнее финансирование экологии превышает нынешнее эдак в 5 раз! Это даже при учёте, что тогда это финансирование распространялось и на союзные республики, хотя те имели собственное финансирование на подобные же цели.
Авторы, справедливо бьющие тревогу по поводу современного экологического состояния страны, правы, считая это состояние ухудшающимся. Они, однако, склонны видеть причину этого в действии отдельных правительственных чиновников и прежде всего в позиции президента Путина, всячески при этом обеляя Ельцина, не замечая очевидного противоречия в своей позиции. Дело в том, что они справедливо указывают, как на важнейшую причину противодействия любым программам решения экологических проблем, – на существование олигархии, их лоббирование Думой и давление на правительство в целях любым путём сохранить и приумножить свои прибыли. Но ведь именно Ельцин и привёл их к власти, по крайней мере в экономической сфере, прямо влияющей на политику правительства. А Путин как раз и воюет (хотя и не во всём успешно) с олигархией, пытаясь умалить их власть и влияние, в том числе и в вопросах охраны природы. А безуспешность этой борьбы определяется самим буржуазным строем, без изменения которого результаты любых попыток урезонить этих экономических магнатов будут, в лучшем случае, носить характер паллиатива, сделки, в худшем – просто бесполезной тратой сил и времени. Вот такая здесь цепь зависимостей, и пока эта цепь не разрушена, никаких существенных успехов в любой области жизни быть не может. Конечно, и олигархия может пойти на попятную и даже поступиться некоторой потерей прибыли, но только если ей будет угрожать смертельная опасность, как это было в период Великой Депрессии в Европе и Америке, или близкого к катастрофе экологического кризиса. В Западной Европе и Северной Америке он наступил в семидесятых годах. Тогда, в результате послевоенного экономического бума и неконтролируемого роста промышленности, особенно химических предприятий, увеличения числа электростанций, работающих на угле, кислотные дожди уничтожили остатки лесных массивов, реки превратились в сточные канавы. Так что чистую воду стали продавать в аптеке, а вымыслы фантаста Беляева (его «Продавец воздуха») осуществились наяву: кислород стали продавать в баллончиках, а на улицах появились автоматы, где за плату можно было подышать свежим воздухом. Европа и Америка избежали окончательной катастрофы только путём огромных экономических усилий (промышленная и сельскохозяйственная продукция вздорожала вдвое) и драконовских мер против промышленников, отравляющих среду (их до сих пор не только «обременяют» миллионными штрафами, но и сажают в тюрьму). Но кризис так и не преодолен
