Дмитрий Коваленин - Суси-нуар. Занимательное муракамиедение

Когда я писал Первый том «Хроник», мне вдруг понадобилась какая-нибудь новая история для резкой смены действия. И вот я начал писать такую историю, и написал аж четыре главы87. И подумал: ого, отложу-ка я это в сторону. Для романа нашел что-то еще, а эту линию позже разработал в целую повесть88.

Хорошо, капитан, мы съедим эту рыбу. Но сначала отрежем ей уши и хвост.

Александр Дёмин, «Синглы», 1996

Итак, посмотрим, что это мы такое поймали.

Странно. Вроде уже в руках ее держишь – а толком не разберешь. Уж больно скользкая, из рук вырывается, всеми цветами блестит…

Цветами?

Так точно. Рыба эта не простая, а красно-голубая. Хочешь сварить повкусней да не отравиться – сначала разложи ее внутренности по цветам. Вопросы?

Вопросов нет. «К югу от границы» – это повесть о Крови и Воде.

Сказ о Красной Идзуми и Голубой Симамото.

Жил на свете мальчик, девочку любил. Одноклассницу. Хроменькая была немного, но симпатичная. Да и, как дети говорят, «своя в доску». И дружили они не разлей вода, и больше им никого было не нужно.

Потом все немного подросли, и девочка стала еще симпатичнее. А мальчик вырос застенчивым и не очень в себе уверенным. И вот он, мальчик, начал бояться, что она отвергнет его как девочка. И постепенно перестал с нею встречаться. Чем сильно эту девочку обидел, хотя особенно о том не задумывался. И уже в старших классах начал встречаться с другой. Вторая девочка была попроще, но с ней было легко, тепло, и она тоже всегда внимательно слушала.

А потом все еще немного подросли. И хотя с этой Второй девочкой ему вечно «чего-то не хватало», однажды мальчик захотел ее как девочку. Но он волновался и слишком спешил, она тоже волновалась и просила не торопиться, а потом еще и тетя нагрянула, как снег на голову, – в общем, ничего у них не вышло. Зато вышло с ее двоюродной сестрой, с которой он почему-то не волновался. Чем сильно ее, эту Вторую девочку, обидел. И в итоге тоже потерял.

А тут и школа закончилась. Вторая девочка завалила экзамены в вуз, прибилась к женскому колледжу в какой-то «глухомани поближе к дому», а мальчик поступил в столичный университет и уехал в большую жизнь…

Очень простая история. Простая и узнаваемая – кем угодно в любой части света. В разных странах, за стойками баров в разных городах, у разных костров на разных морских берегах и в разных уютных постелях ее часто рассказывают тридцати-с-чем-нибудь-летние разведенные холостяки любопытным молоденьким девушкам. Вот прямо сейчас рассказывают. Одновременно.

Как в любой части света, обычно вся история на том и обрывается. Хотя некоторые особо любопытные девушки еще спрашивают: что же именно заканчивается – и заканчивается ли вообще? Но ты уже слишком вырос, слишком хорошо понимаешь, что происходит, и слишком занят, в том числе и сегодня вечером, чтобы об этом думать. Все-таки ты уже окончил вуз, поступил в фирму – издательство школьных учебников, работа как работа, почему бы и нет. Ты уже давно встречаешься с Третьей девушкой, а потом и женишься на ней. С легкой подачи ее папаши, человека серьезного, увольняешься из фирмы и открываешь свое джаз-кафе. Жена рожает, кафе процветает, джип «Чероки» у подъезда. А однажды о тебе даже пишут в модном журнале как о достопримечательности города.

И тут – бывает же такое – в кафе начинают заглядывать твои бывшие одноклассники. Четверть века спустя. Привет! А я тут фото в журнале увидел – дай, думаю, загляну, проведаю. Ну, как ты вообще? А помнишь… – и все в таком духе. А один из них, кстати, видел недавно твою Вторую. И ты эдак небрежно интересуешься, как она. И вдруг узнаешь, что жизнь у нее не сложилась. Что все соседские дети ее боятся, как привидения.

И с этого дня ты сам, как ребенок, начинаешь бояться ее прихода.

Но приходит не она. Вместо нее появляется Первая. И еще как появляется! Больше не хромает – операцию сделала. И еще симпатичнее стала, чем прежде. «Почти без косметики, одетая стильно, дорого – голубое шелковое платье, поверх него кардиган бледно-бежевой шерсти. Легкая, как луковая шелуха. На стойке – сумочка одного тона с платьем. Возраст? Не знаю. В общем, в самый раз…»89

Магнетизм?

Тот самый магнетизм?

– Все так же любишь голубой? – говоришь ты ей.

– О да, – отвечает она. – Мой любимый цвет. С детства ношу.

Главное – держи в голове: за исключением только одной сцены в повести, цвет Симамото (твоей Первой девочки) – голубой.

Голубой и белый.

Вода с привкусом воздуха.

Идзуми (Вторая) тоже пробовала этот цвет. Всего однажды. В тот первый раз, когда она попыталась остаться с тобой до конца. Тогда на ней были «узкие бледно-голубые трусики и такого же цвета лифчик. Не иначе специально купила для такого случая».

Но у вас ничего не получилось. Она заявила, что «с нее хватит». И надела «красный свитер, а поверх него – легкое пальтецо бежевого цвета». С тех пор ее сочетание – всегда красно-черное.

Кровь с привкусом смерти.

И хотя само имя «Идзуми» переводится как «родник», эта вода с самого начала окрашена кровью.

А теперь раскрой книгу заново – и смотри внимательно, как, когда и на ком меняются цвета. Да не забывай: сами цвета неизменны. Меняется то, что ими окрашено. Что же?

Вспомни, когда и в чем является тебе Симамото.

Первые классы школы, у себя дома – постоянно носит свитера голубого цвета и белые носки; напевает песенку «Pretend you’re happy when you’re blue»[37].

Тебе 28, в кварталах Сибуя – похожая на нее женщина идет, приволакивая ногу, в длинном красном плаще и черных кожаных перчатках, а в свободной руке держит красный бумажный пакет из универмага.

Тебе 36, в твоем кафе – голубое шелковое платье, кардиган бледно-бежевой шерсти.

Тебе 37, в твоем кафе – светло-голубой свитер с высоким воротом, темно-синяя юбка.

Следующее воскресенье, у реки в Исикаве (похороны ее единственного ребенка) – бесцветная (черно-белая?). Единственная цветная вещь – зеленый нейлоновый рюкзак.

Октябрь того же года, в твоем кафе – белое платье и свободный темно-синий («navy-blue») жакет.

Через 2 недели после ее исчезновения, на улице Гайэнмаэ – похожая на нее женщина в голубых брюках из хлопка и бежевом[38]плаще шагала в белых туфлях-лодочках, приволакивая ногу.

А теперь соединяй, когда что происходило.