Дмитрий Коваленин - Суси-нуар. Занимательное муракамиедение

Октябрь того же года, в твоем кафе – белое платье и свободный темно-синий («navy-blue») жакет.

Через 2 недели после ее исчезновения, на улице Гайэнмаэ – похожая на нее женщина в голубых брюках из хлопка и бежевом[38]плаще шагала в белых туфлях-лодочках, приволакивая ногу.

А теперь соединяй, когда что происходило.

Через четверть века Голубая Симамото придет в твое кафе. Но за восемь лет до этого она померещится тебе на улице. И с тобой случится странное происшествие. Ты потеряешь перчатки. Забежишь в универмаг купить новые – и снова увидишь ее. Отследишь до какой-то кофейни, даже сядешь за столик напротив, но заговорить не решишься. Она заметит, что за ней следят, выйдет на улицу, поймает такси и исчезнет, а вместо нее появится угрюмый «бодигард» и всучит тебе тыщу баксов, чтобы ты немедленно провалился сквозь землю.

Ты возьмешь эти деньги. Даже не задумаешься о том, что происходит. Нет, ты не будешь их тратить, но возьмешь. И ближайшие десять лет твоей жизни превратятся в Жизнь с Привидениями. Пока эти деньги сами не исчезнут из твоего стола.

Уже через пару месяцев ты будешь ругаться с женой из-за семейных денег, что она вложила в акции по совету отца:

– Ты легко можешь сказать, что за полмесяца мы с вложенных денег вдвое больше получим. Было восемь миллионов, станет шестнадцать. Но мне кажется, нельзя так думать. Неправильно это. Я чувствую, как мало-помалу втягиваюсь в авантюру, незаметно становлюсь ее участником. Будто в пустоту проваливаюсь.

Юкико посмотрела на меня через стол. Ничего не говоря, я снова принялся за еду. Внутри все дрожало. Что это? Раздражение? Злость? Что бы ни было, я никак не мог унять эту непонятную дрожь.

Что же тут непонятного, парень? Твое подсознание уже подсказывает, что тебя купили. Купила с потрохами твоя страсть ко всему, что бередит тебе сердце, когда ты взял ее проклятые деньги. Но ты по-прежнему не желаешь соединить в голове все цвета – и увидеть, в какую авантюру ты позволил себя втянуть.

Ты, похоже, вообще ничего не желаешь.

Ау?

Через восемь лет Голубая Симамото в твоем кафе подтвердит, что это была она. И солжет.

Потому что та женщина была в красном плаще и черных очках, а в руках держала черную сумочку и красный пакет из универмага.

Сомнение Первое: Симамото – не всегда Симамото.

Сомнение Второе: А точно ли Идзуми не приходила?

Рабочая догадка 1: Симамото может являться как призрак Идзуми.

Рабочая догадка 2: Новая Симамото в твоем кафе – и есть призрак Идзуми, которая «не пришла».

Двадцать пять лет спустя ты встречаешь ее, голубую мечту своего детства, которую сам же похоронил, – и целые полгода встречаешься с ней, не желая ничего изменить. Она опять исчезает, и твой мир окончательно теряет цвет. И ты понимаешь, что ради той, что исчезла, мог бы бросить жену и детей.

И вот тогда, еще через полгода, она является снова. Дождливым вечером. И дарит тебе перевязанную красной ленточкой пластинку Ната Кинга Коула с любимой песней твоего детства… которой никогда не существовало.

Нат Кинг Коул пел «К югу от границы». Как давно я не слышал эту мелодию…

– В детстве, когда я ее слушал, мне страшно хотелось узнать, что же такое находится там, к югу от границы.

– Мне тоже, – сказала Симамото. – Знаешь, как меня разочаровало, когда я выросла и прочитала слова песни по-английски. Оказалось, он просто о Мексике поет. А я думала, там что-то такое…

– Какое?

Симамото провела рукой по волосам, собирая их на затылке.

– Не знаю. Что-то очень красивое, большое, мягкое…

Двойка тебе, Хадзимэ-кун, по музлиту. Песни «К югу от границы» Нат Кинг Коул никогда не пел. Существует песня «К югу от границы (в далекой Мексике)», в которой действительно поется о Мексике. Но исполнял ее не сам Коул, а его близкий друг Фрэнк Синатра90.

В детстве Хадзимэ и Симамото слушали ее, не зная английского. То есть, якобы намекает нам автор, дело тут не в словах… Ой ли?

«Да не будь он Мураками, если тут не зарыта какая-то очередная собака», – подумал я, полез в Интернет и отыскал-таки эти слова. И не зря.

Трояк тебе, Симамото-тян, по английскому. «Он» ведь не «просто о Мексике поет». Твой «чёрный Синатра» поет о любви, которая давно умерла, но до сих пор терзает сердце:

South of the border,

Down Mexico way,

That's where I fell in love

When the stars above came out to play.

And now as I wander,

my thoughts ever stray

South of the border,

Down Mexico way.

Что приблизительно означает:

К югу от границы,

В далекой Мексике

Я однажды влюбился,

И звезды зажглись в мою честь;

И с тех пор я скитаюсь,

А сердце все там же…

К югу от границы,

В далекой Мексике.

Дальше еще интереснее. По музыке-то вроде мажор, даже залихватский такой мотивчик. А по словам – не «эвергрин», а просто «bluezo Mexicano» какое-то. Герой песни встречает на фиесте «девушку в испанских кружевах», проводит с ней единственную ночь (because it was fiesta, and we were so gay[39]) – и уезжает своей дорогой. А через много лет возвращается, но видит свою любовь в «белой вуали» (in a veil of white, т. е. либо в фате, либо в саване; в любом случае – лица не видно), молящейся перед свечой, – и церковные колокола сообщают ему, что он должен уйти и больше никогда сюда не возвращаться:

The mission bells told me – ding-dong! – that I must not stay,

Stay south of the border, down Mexico way.

Колокол спел мне – дин-дон! – чтоб я уходил

За границу, подальше от Мексики.

Всё, конец фильма. Ни тебе «солнца», ни «запада». Вторую половинку заглавия романа – «West of the Sun» – Мураками «привинтил» уже сам. С коварным писательским умыслом. Каким – читаем чуть ниже:

– К югу от границы, на запад от солнца, – проговорила Симамото.

– А на запад от солнца – там что?

– Есть места. Ты слыхал о такой болезни – сибирская горячка? Я когда-то о ней читала. Ей болеют в Сибири крестьяне. Представь: вот ты крестьянин, живешь один-одинешенек в этой дикой Сибири и каждый день на своем поле горбатишься. Вокруг – никого, насколько глаз хватает. Куда ни глянь, везде горизонт – на севере, на востоке, на юге, на западе. И больше ничего. Утром солнце на востоке взойдет – отправляешься в поле; подойдет к зениту – значит, перерыв, время обедать; сядет на западе – возвращаешься домой и спать ложишься… И приходит день, и что-то в тебе умирает.

– Умирает? Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, – покачала головой Симамото. – Что-то такое… Каждый день ты видишь, как на востоке поднимается солнце, как проходит свой путь по небу и уходит на западе за горизонт, и что-то в тебе рвется. Умирает. Ты бросаешь плуг и тупо устремляешься на запад. На запад от солнца. Бредешь день за днем как одержимый – не ешь, не пьешь, пока не упадешь замертво. Это и есть сибирская горячка – hysteria siberiana.