90 лет своим путём. Воспоминания и размышления о прошлом, настоящем и будущем - Михаил Иванович Сетров
Принципиальное значение характера социального строя для счастья людей и преимущество в этом советского строя в СССР вполне однозначно высказал известный на Западе биолог Дж. Холдэйн на конференции СИБА (Лондон) в 1963 году, когда жизнь у нас была всё же менее обеспеченной, чем в начале «перестройки»: «При всех своих недостатках общества, подобные Советскому Союзу, где мужчины и женщины рассматриваются как производители, могут предложить больше возможностей для счастья, чем общества, где людей рассматривают как потребителей и прилагают большие усилия, чтобы увеличить спрос на различные товары». Погоня за недостижимым, при неоправданном росте искусственно навязываемых новых потребностей, не может обеспечить человеку ощущения счастья.
Конечно, представление о том, что буржуазно-рыночные отношения людей делают их рабами (хотя они сами зачастую об этом и не догадываются), существовало уже в эпоху становления буржуазного строя в тех же Соединённых штатах Северной Америки. И здесь можно сослаться не только на их истинного демократа Тома Джефферсона, но и на более даже известного широкой публике писателя и общественного деятеля – Майн-Рида. В своём романе «Квартеронка» он сталкивает два вида буржуазного рабства своего времени: рабство негритянского населения страны и рабское состояние обывателей его родины Англии, официально отменившей рабовладение. Он считает, что рабство негров менее позорно, чем рабство подданных Её Величества, которые все являются рабами… олигархии. «Я считаю, что рабство негров менее унизительно, чем белых невольников Англии. Несчастный темнокожий раб был побеждён, его сделали рабом насильно. Ты же, бакалейщик, мясник и булочник, считающий себя свободным человеком! – все вы стали рабами по доброй воле и поддерживаете махинации тех людей, кто хочет добавить новые звенья к вашим оковам…»
Немаловажное (а часто определяющее) значение здесь имеет психология человека и такое его сильное чувство, как алчность. Современное развитое общество, как на Западе, так и на Востоке, демонстрирует эту алчность потрясающе наглядно и откровенно. Именно алчность как господствующей в обществе элиты, особенно ее финансово-экономической части, так и управляемого ею народа, особенно обывательской среды, породила современное кредитное рабство. Капиталистическое производство без кредита функционировать не может – кредит дает возможность начать «дело», независимо от того, что это за дело: производство подгузников или выращивание мака. Алчность здесь проявляется как стремление получить прибыль, и как можно больше. Конечно, помощь попавшему в трудное положение человеку дело благородное, но драть с него за помощь – «дело» подлое.
Кредит придуман финансистами как одна из форм обогащения собственников, а к чему это ведёт, откровенно пишет Иэн Моррис в книге «Почему властвует Запад»: «Неограниченный кредит означал войны без конца» (2016, с. 484). И так думали ещё двести лет назад: «Кредит вызывает войну: набирает армии, оснащает военные флоты, ведёт сражения, осаждает города; его справедливо назвать жилами войны, нежели сами деньги» (Даниэль Дефо; там же). Тратя невообразимо огромные средства на постоянно идущие «малые» войны и на планируемую будущую мировую, США, как государство, погрязло в таких долгах, что их нельзя выплатить, не потеряв всё госимущество вместе с Белым домом и Капитолием…
Но в данном случае речь идёт не о военно-промышленном кредите, хотя именно его система порождает систему кредитования населения на бытовом уровне, которая часто ведет к зависимости типа крепостной, как в Японии с ее пожизненным наймом. Не менее наглядно то, как кредитование превращается в крепостную зависимость, демонстрирует становление крепостного права на Руси. Пришлого и еще свободного крестьянина землевладелец наделял участком земли и необходимыми средствами земледелия за большой процент урожая, который хлебопашец выплатить не мог и становился рабом боярина. Позже этим способом закабаления воспользовались царские дьяки, якобы для обеспечения бояр и дворян, приглашённых на царскую службу, и узаконили закабаление, и возникло крепостное «право», право верхушки быть рабовладельцами над крестьянами.
Таким же рабом банковских систем становится любой обыватель, взявший большой кредит для покупки дома, машины и проч. Причём здесь действует как алчность кредитора получить через проценты прибыль, так и алчность берущего кредит (этим финансовые грабители и пользуются) – получить вот сейчас, как бы на «халяву», большие деньги за незначительный взнос. А то, что его придётся выплачивать много лет с большими процентами и ты уже привязан к данному банку и никуда не двинешься – за тобой следят, – об этом мало кто думает, спохватываются потом, но уже поздно – «поезд ушел». То, что банки, как и другие формы «бизнеса», грабят своих «клиентов», это уже само по себе стало общим местом. Известная шутка: «Подсудимый, вы почему ограбили банк?» – «Он первый меня ограбил!» Эта жёсткая система, построенная на алчности, однако, как сколопендра, кусает себя за хвост и начинает рушиться, если выпадает хотя бы одно звено – неспособность выплатить кредит. А если выпадает много звеньев, то это уже близко к катастрофе, что мы сейчас и наблюдаем в мировой экономике, да и у нас в стране.
Все чудовищные преступления промышленных и финансовых магнатов вкупе с их истеблишментом прикрываются демагогией о демократии и свободе личности, теориями о неизбежности войн, необходимости военной и экономической экспансии в качестве распространения
