Моя Америка - Шерман Адамс
Поскольку я был самым старшим, мне приходилось заботиться о своих младших братьях, когда Артрайн находилась на работе. Я всегда опускал жалюзи на окна и никогда не открывал дверь. Спали мы на полу у стены. В стенах жили крысы. Ночью я слышал их шуршание и не мог заснуть, все время думал, что одна из них может выбежать и покусать нас. Радовался, когда темная ночь заканчивалась, выходило солнце, и нам можно было вставать.
По утрам за то короткое время, когда мы находились вместе, Артрайн пыталась втолковать мне, что я ее сын и что ее дети это мои братья, что мы все скоро переедем в Калифорнию, где она получит хорошую работу на фабрике по производству оружия.
Артрайн, прежде чем уйти на работу, кормила нас завтраком. Затем она становилась у окна и начинала расчесывать свои длинные черные волосы, открыв жалюзи, чтобы видеть солнце Джорджии. Она вплетала в волосы желтую гвоздику, которая хорошо сочеталась с желтой одеждой официантки.
Однажды воскресным утром раздался громкий стук в дверь, затем все стихло. Артрайн приоткрыла дверь, и вошла моя тетя Октавия. Ее щеки пылали, когда она обнимала меня. Артрайн заплакала и стала объяснять, почему она украла меня: я, мол, ее сын, и она лишь просила Кэрри, чтобы та позаботилась обо мне некоторое время. Я отвернулся от Артрайн и прижался к Октавии — она была моей любимой тетушкой.
Артрайн совсем пала духом. Она лишь интересовалась, кто послал телеграмму Октавии и как она смогла так быстро приехать. Утром в понедельник Октавия и мама взяли меня с собой к адвокату в контору Венерабла и подали прошение. Согласно закону штата Джорджия, я был назван Шерманом Адамсом-младшим, а Октавия и мама Кэрри стали моими опекунами.
Через некоторое время мы должны были получить большие деньги по страховке дедушки Мида, дом которого был разрушен во время урагана. Добродушный, приятный белый чиновник страховой конторы принес нам деньги. Новые банкноты, лежавшие на столе, наводили на мысль о том, что мы теперь очень богаты. Мид расписался на каком-то листке. Если бы он даже и попытался прочитать, что там написано, он все равно не разобрал бы микроскопический шрифт. Чиновник страховой конторы положил подписанный листок в портфель. Он был доволен. Он только что проделал жульническую операцию для своего шефа на Уолл-стрит. Дедушкин дом стоил несколько тысяч. Во всяком случае, больше тех нескольких сотен, что лежали на столе.
Перед тем как уйти, все еще улыбающийся чиновник сказал маме, что знает один банк, которому принадлежат многие дома в Саммерхилле, и что мы можем приобрести более дешевый дом на полученные по страховке деньги.
На следующий день мы с мамой пошли в банк, который находился на окраине города. Она подписала несколько документов, и вскоре мы переехали в дом на Фултон-стрит.
Наш новый дом был похож на другие дома в Саммерхилле. В нем не было ни отопления, ни электричества, ни водопровода, ни туалета. Раньше в этом доме был притон.
Самогоноварение в Саммерхилле было таким же обычным явлением, как и героин в Гарлеме. Самогон стоил намного дешевле, чем спиртное фабричного производства. «Виски» домашнего изготовления называли «Свет луны» или «Белая молния». Его доставляли в Атланту, где была подкуплена полиция. Подпольные торговцы перевозили спиртное на грузовых машинах «форд», обложенных изнутри мешками с песком, чтобы не понести урон от нападений гангстеров, и снабженных мощными двигателями.
Королем этого бизнеса был мистер Фэтс. Этот пухленький старичок весом в 150 кг приезжал в Саммерхилл в большом черном лимузине вместе со спекулянтом-негром, который был у него шофером. Многие умирали от отравления или становились слепыми в результате употребления этого самогона. И ни один белый не был обвинен в смерти пятидесяти негров — жертв господина Фэтса. Сам он отделался небольшим штрафом, а затем продолжал производить самогон для негров и цветных, как будто ничего не случилось. А в Атланте вышла пластинка, которая стала популярной и продавалась в городе, как мороженое в жаркий воскресный день. Она называлась «Плохое, плохое виски».
Летом Октавия поехала на Юг, взяв с собой немного денег. На остальные деньги Октавии мама купила подержанную ванну, а папа Саттон — старый смеситель. Вскоре нам удалось провести в дом телефон, электричество и газ.
Теперь мы были и в самом деле «великими неграми» в Саммерхилле. Единственными, кто, кроме нас, имел электричество и газ на Фултон-стрит, были мистер Ли, извозчик, пастор Эллис, у которого была машина «линкольн» и цветная домашняя прислуга, а также миссис Райс, учительница, жившая в конце улицы.
Той осенью я пошел в школу.
План Маршалла и «план для негров»
Да, чернокожие и желтолицые могут точно не знать, кто такой Ленин, не знать, где находится Россия. Ведь империалистические колонизаторы заинтересованы в том, чтобы они этого не знали. Невежество — одна из главных опор капиталистического строя.
Из выступления Хо Ши Мина на похоронах Ленина
Пока моя кожа черна, я буду помнить план Маршалла1. Нам, черной молодежи, приходилось голодными учиться в школе, одеваться в лохмотья и наблюдать за работой портовых рабочих, нагружавших суда продуктами и одеждой для того, чтобы «оградить Европу от коммунизма».
Я ненавидел план Маршалла.
С 1943 по 1950 год я учился в народной школе Э. П. Джонсона для детей негров. По вечерам моя мама посещала там курсы чтения и письма.
Перед школой устроена небольшая площадка, покрытая цементом и красной землей. В центре площадки — серебристый флагшток с символами расизма и смерти — флагами белой родины и штата Джорджия. Ранним утром и вечером, когда спускались сумерки, мистер Аллен, пожилой черный сторож, поднимал и опускал эти два «белых» флага, как мальчик в миссионерской школе в Либерии.
Расистская администрация заставляла нас заниматься в холодных помещениях. Неоднократно за время моего обучения в школе весь класс был вынужден сидеть в теплой одежде, чтобы защитить себя от холодного ветра, который врывался через разбитые стекла окон. Здание напоминало американское посольство в Южной Америке после осады, проведенной демонстрантами.
Учебный день в народной школе Э. П. Джонсона начинался с клятвы:
«Я клянусь в верности
Флагу Соединенных Штатов Америки
И республике, которая
