Озаренные - Леонид Михайлович Жариков
Мы только что приехали сюда, в этот уютный степной уголок из поселка шахты № 5—6 имени Димитрова. Запыленные мотоциклы с колясками и без колясок, легковые машины стоят на берегу с распахнутыми дверцами. Желтокрылые бабочки залетают внутрь машины, садятся на баранки рулей, бьются в смотровые стекла.
На берегу весело и шумно. Горняки из бригады Кузьмы Северинова после ночной смены решили отдохнуть все вместе.
А в кустах поют соловьи. Особенно старается один, будто дразнится: свистнет озорно и замолкнет — прислушивается, какое впечатление произвел на гостей, а то щелкнет и рассыплется вдохновенной трелью — это уже для самого себя.
Один из горняков бригады, недавний десятиклассник Леонид Бобин, вскочил на ближайший пень и, подражая конферансье, громко объявил:
— Горнячки, прошу внимания! Следующим номером нашей программы — художественный свист. Исполняет заслуженный соловей из балки Кундрючей. Маэстро, прошу! — Бобин поклонился кустам.
— Я этого соловья узнаю! — выкрикнул брат Леонида, Вячеслав. — Он вчера на зорьке выступал в нашем саду, когда Саша Храповицкий возвращался домой с какой-то дивчиной.
Шахтеры засмеялись. Саша Храповицкий, добродушный богатырь, паренек из Белоруссии, по причине застенчивости сторонится девушек, и это всегда служит мишенью для шуток. Вчера «на зорьке» Саша безмятежно спал у себя в общежитии и все-таки сейчас смущается и краснеет, чем вызывает новый взрыв смеха.
Кузьма Северинов не принимает участия в шутках товарищей. У него философское настроение. Мы лежим в густой траве, где пестреют цветы, и продолжаем начатый еще в дороге разговор.
— Странно бывает в жизни, — негромко произносит Кузьма, глядя на спокойные просторы водохранилища, — вот я, к примеру, живу неплохо. Все у меня есть: дом, любимая семья. Все мы одеты, есть лишние деньги. Ко всему этому работу свою уважаю. Словом, все хорошо, а жить трудно. Почему? Люди не все такие, как хотелось бы. Есть у нас и карьеристы, и зазнайки, эгоисты, жулики. Надо еще долго воспитывать людей. Иногда встретишь рабочего парня. Не спекулянта, нет, и не какого-нибудь чужеспинника. Он хорошо работает, норму перевыполняет, уголь добывает сверх плана, и на доске Почета его фотокарточка. Но стоит копнуть душу — в нем такой собственник сидит! Кажется, и фотокарточку его порвал бы, и уголь сверхплановый выкинул на свалку, обошлись бы без его угля. Такой человек все меряет рублем: есть рубль — все хорошо. Нет рубля — все плохо: и пласт в забое крепкий, и обсчитали его, и продукты в магазине никудышные, и порядка нигде нет. Будет ныть и гнусавить, пока не покажешь ему рубль — тогда сразу замолкнет, как дитя от соски. Честное слово, и смешно и досадно. На что у нас в бригаде все клятву дали жить и работать по-коммунистически, а бывает, столкнутся характеры...
У Кузьмы Северинова светлые грустные глаза и голос негромкий, спокойный, как подобает вожаку, ответственному за судьбы людей. Есть что-то отечески ласковое в его отношении к членам своей бригады. Это от пережитого: сам шел по трудным дорогам жизни. Родная мать с малых лет учила молиться богу. Сама она исповедовала сектантскую баптистскую веру и запрещала сыну ходить в школу, носить пионерский галстук, водила на тайные сборища — моления. Кузьма и теперь с горестной улыбкой говорит: «Я ведь и в армию пошел с крестиком на шее».
Армия! Кто не вспомнит с благодарностью свой солдатский срок жизни — школу мужества, школу дружбы и верности. В армии Кузьма снял крестик. Он с жадностью принялся за учебу, с отличием окончил в армии политшколу. Для него это было великое откровение, новая вера, не в бога, а в человека, в его труд.
Бурно шло его пробуждение, и все увидели, какой это глубокий и чуткий товарищ.
Кузьму приняли в комсомол, избрали комсоргом роты, потом рекомендовали в партию.
Еще в армии он читал в газетах статьи о герое-горняке из Донбасса Иване Бридько. Солдата влекло мужество шахтерской профессии. И он после демобилизации уехал в Донбасс на ту самую шахту, где жил и трудился Бридько...
— И что же бывает, когда «столкнутся характеры»? — решил я продолжить начатый Кузьмой разговор.
Кузьма усмехнулся:
— Искры летят. Иногда из них пожар разгорается, а то повалит такой дым, что не продохнешь. Я люблю, когда пламя разгорается. Это значит — в человеке идет борьба, перестраивается характер.
Помню, когда мы только решили жить по-новому, пришел ко мне молодой горняк с соседнего участка — во-он тот, что удочку закидывает, в соломенной шляпе, Юра Соколов, — приходит и просит: «Товарищ Северинов, запишите меня в свою бригаду». Я ему говорю: «Юра, ты у самого Ивана Ивановича Бридько работаешь и получаешь много. У нас ты таких денег не будешь иметь». А он смеется и отвечает: «Я не за деньгами к вам иду, мне ваши принципы нравятся». А принципы у нас были красивые и строгие. Первый закон бригады — один за всех, и все за одного. Второй закон — все радости и неудачи — пополам. Третья заповедь — всем поголовно учиться. Отказ от учебы считать отсутствием уважения к себе. Четвертый закон — помогать товарищам и вообще людям, передавать им свой опыт и знания. Так решили на собрании бригады. Люди стали проситься к нам в бригаду. Идея подняла всех. Вообще я думаю, что в идее всегда великая сила заложена.
Мы частенько увлекаемся разговорами о деньгах. Дескать, работай лучше — больше денег получишь. Конечно, деньги пока необходимы, только в коммунизме мы от них откажемся. А пока получаем по принципу социализма — по труду. Но я скажу прямо, хотя, может быть, это кому-то не понравится, скажу — не рубль зажигает сердце человеческое! Взяли хлопцы красивую идею — жить и работать по-коммунистически — и сами стали меняться. Расскажу еще один случай. Пришел ко мне рабочий: просится в бригаду. Знал я этого паренька, любил он покутить. Отвечаю: «Как же мы тебя возьмем, Толя, если ты запиваешь?» — «А я, — говорит, — затем и прошусь к вам, чтобы пить бросить». И что вы думаете? Сейчас отлично работает, не пьет, даже курить бросил.
Дали нам механизированную лаву. Там были собраны все новинки техники: узкозахватный комбайн, самоизгибающийся конвейер, гидравлическая стальная крепь. Даже по штреку, почти на полкилометра был проложен новый транспортер КСП-1. Правда, он лишь накануне прошел испытания и еще не применялся в шахтах. Мы тогда не придали значения этому факту и, как дети малые, радовались чудесной технике. Действительно, была перед нами шахта будущего, шахта коммунизма. И ее доверили нам!
