Театр и военные действия. История прифронтового города - Валерий Альбертович Ярхо
Продолжили поиски. Там же в хламе склада нашлось четыре 152-миллиметровых гаубицы «Виккерс» столетней давности на тумбах. Такие орудия закрепляли в дотах береговой обороны еще в конце XIX века. Мы получили приказ: поставить английские гаубицы на платформы и обложить мешками с песком. Вот такими, с позволения сказать, орудиями мы собирались защищать Коломну»[213].
Вот, собственно говоря, именно так эти старые орудия в нестандартной комплектации и оказались на запасных путях станции Голутвин – тащить их на полигон иным способом не было никакой возможности. Тумбовые основания не имели колес, а у дивизиона не было лошадей с запряжками[214].
О пользе исторического знания
Повисший в воздухе вопрос – откуда в Коломне оказались старые английские гаубицы? – имеет довольно связное объяснение. История этих орудий возвращает нас к событиям начала XX века. Дело в том, что накануне Первой мировой войны машиностроительный концерн «Коломна-Сормово» совместно с фирмой «Виккерс» заключили с казной контракт на поставку для русской армии артиллерийских снарядов. В городе Царицын[215] должны были построить специальный завод по производству боеприпасов по английским технологиям. Царицынский завод заложили лишь в мае 1914 года, а летом того же года началась война, и потребность в снарядах резко возросла. Как ни спешили с постройкой завода в Царицыне, ясно было, что заработает он не ранее 1916 года[216].
До поры выкручивались, производя снаряды в Коломне, но из-за большой загруженности другими военными заказами мощностей Коломенского завода стало не хватать. Чтобы не сорвать «снарядный контракт», нужно было срочно налаживать выпуск снарядов где-то еще. И тут взоры правления концерна обратились на новенькую, запущенную только в 1914 году фабрику земледельческих орудий компании «Липгарт и К°», находившуюся подле деревни Бочманово, на берегу реки Оки. От нее до ворот Коломзавода было не более 2 верст. У фабрики имелась своя электростанция, металлообрабатывающие станки и все остальное необходимое оборудование. Рабочие фабрики не нуждались в дополнительном обучении.
Противостоять желаниям представителей громадного промышленно-банковского концерна у владельцев семейной фабрики не было никакой возможности. С началом Мировой войны немецким предпринимателям, а также русским подданным немецкого происхождения было запрещено принимать подряды на исполнение оборонных заказов.
Пользуясь тем, что из-за ограничительных мер «немцы»[217] оказались в крайне затруднительном положении, их стали понуждать продавать свою собственность по явно заниженным ценам. На языке бизнеса такие операции называются «поглощением» компаний.
Дирекция Коломенского машиностроительного завода просто известила сформированный летом 1915 года Центральный военно-промышленный комитет[218], что для производства снарядов требуется особый отдел, указав на фабрику земледельческих орудий в Бочманове, как наиболее для этих целей подходящую.
Товарищем председателя Комитета[219], в который обратилась дирекция завода, был Алексей Павлович Мещерский[220], возглавлявший концерн, в который входило «Общество Коломенского машиностроительного завода». Стоит ли удивляться, что дело сошло гладко?!
Никакого конфликта интересов в действиях Мещерского никто не усмотрел. Мнения владельцев фабрики не спрашивали – имена Липгартов и Рингеля в документах вовсе не упоминались. При содействии Комитета решение прошло через правительство, и Бочмановская фабрика обратилась в снарядный отдел Коломзавода. Бывшим владельцам выплатили 135 000 рублей. Такова была довоенная цена фабрики, которая, начав производить снаряды, стала приносить миллионные прибыли новым хозяевам.
Этим, собственно, и объясняется, каким образом английские гаубицы оказались в Бочманово – они нужны были для контрольных отстрелов снарядов из произведенных партий. Запас этих гаубичных снарядов так и остался на щуровском полигоне, что за Окой, в лесах, недалеко от Коломны.
Бронепоезд как средство самозащиты
Идея создания бронепоезда была чистой импровизацией. По свидетельству Николя Николаевича Смелякова, в те дни, когда немцы подошли к Кашире и в Коломне отчетливо слышалась фронтовая канонада, начальник станции Голутвин Михин доложил о принятых им мерах подготовки к обороне. Когда Смеляков прибыл с инспекцией, его повели по станции, показывая, как проведено минирование важных объектов, объясняя, что станцию взорвут при подходе фашистов вместе с объектами Коломзавода, где армейские саперы заложили взрывчатку на заводской электростанции и заминировали мартеновскую печь. Все объекты были связаны единой электрической проводкой, и мины могли быть подорваны сразу, по первому сигналу.
Показали Смелякову и найденные английские гаубицы. Рассказали о снарядах к ним. В это время подъехал на станцию первый секретарь горкома партии Плужников, и получилось что-то вроде импровизированного выездного совещания. Вот тогда-то Михин и предложил установить гаубицы на платформы, выложив вокруг них брустверы из мешков с песком.
Несмотря на то, что большая часть оборудования завода уже была демонтирована и отправлена в Киров, а самые важные объекты заминированы, работа на Коломзаводе продолжалась, так сказать, по мере сил. Этих сил и возможностей для оборудования передвижной гаубичной позиции вполне хватало. Решения тогда принимались быстро. Не прошло и двух часов после разговора на станции, а гаубицы и платформы были уже на заводе – станция Голутвин находится прямо напротив заводских ворот, метрах в 300 от них. От основных железнодорожных путей к заводу была отведена специальная ветка. Вот что пишет Николай Николаевич Смеляков далее:
«На заводе оставалась небольшая группа конструкторов и технологов, которые по разным причинам не выехали в Киров. Это были настоящие мастера и энтузиасты своего дела, люди, обладавшие огромными знаниями и опытом. Вокруг этого ядра организовалось довольно сильное и удивительно универсальное конструкторское и технологическое бюро. Работники его не страшились никакой работы. Они не удивлялись заказу на подковные гвозди, изготовляли чертежи для ремонта танков, они и сконструировали бронепоезд.
Заводские конструкторы встретили с большим интересом задание по устройству артиллерийских платформ. Вместо мешков с песком они, естественно, предложили невысокие металлические борта и металлический настил пола платформы на усиленных балках, которых в обычном вагоне нет. Потребовалось сконструировать захваты в виде мощных клещей, которые должны скрепить платформу с рельсом, иначе платформа при стрельбе опрокинется. Была определена конструкция артиллерийских металлических ящиков, оборудованных гнездами для снарядов.
К утру, примерно через семь-восемь часов после рождения идеи, проект был готов, а в цехи спущены рабочие чертежи. Спустя два дня все было сделано, осмотрено, проверено».
В ноябре на фронте установилось затишье – немцы готовились к последнему броску на Москву, части Красной армии крепили оборонительные рубежи. На заводе в Коломне кипела работа. Один из паровозов локомотивного депо «Голутвин» – выбрав самый лучший – бронировали, используя металл, оставшийся от танкового производства. Такими же броневыми листами обшивали платформы, установили на них орудия и соединили их телефонной связью.
Из Москвы прибыла группа военных, чтобы сделать заводу какой-то оборонный заказ. Среди них были артиллеристы и танкисты. Увидев в сборочном цеху обшитый броней паровоз, платформы и старые гаубицы, они заинтересовались, стали расспрашивать. Им пересказали всю эпопею, и очень удивленные офицеры, осмотрев паровоз, проверив качество сборки бронезащиты, убедившись в том, что гаубицы в рабочем состоянии, констатировали, что «самодельный» бронепоезд вполне пригоден для настоящей боевой работы. Вернувшись в Москву, они доложили своему начальству о том, что в Коломне доводят уже почти готовый бронепоезд. Тогда каждая боевая единица была на счету, и, узнав о строящемся бронепоезде, из Москвы послали уже специальную комиссию, по представлению которой вооружение бронепоезда усилили зенитными пулеметами, танковыми пулеметами на шаровом шарнирном креплении. Кроме того, прислали оптические приборы и более совершенные телефоны для внутренней связи и рации для связи внешней.
