Картинные девушки. Музы и художники: от Веласкеса до Анатолия Зверева - Анна Александровна Матвеева
Виржини-Амели Авеньо родилась 29 января 1859 года в Нью-Орлеане, почитавшемся тогда американским Парижем. Это был единственный в США город, где открывался собственный оперный сезон, бурлила светская жизнь и при желании можно было найти немало разнообразных развлечений. Отцом будущей мадам Икс был французский креол Анатоль Авеньо, прямой потомок тех, кто переселился давным-давно из Франции в Луизиану. Такие горделиво отказывались говорить на английском, обязательно сохраняли французский у детей и бдительно следили за тем, чтобы не испортить родословную каким-нибудь нелепым браком. Родной племянник мэра Нового Орлеана, Анатоль считался завидным женихом, был выпускником юридической школы и подавал большие надежды. Отчасти он оправдал их, женившись в 1857 году на дочке плантатора и тоже креолке Мари-Виржини Тернан. Авеньо и сами не бедствовали, но Тернаны в сравнении с ними были просто богачами. Роскошное имение, 147 рабов на плантации выращивают хлопок, индиго и сахарный тростник… Родители Мари-Виржини проводили немало времени в Париже, у них была квартира на улице Люксембург, 45 (сейчас эта улица называется Камбон, и она известна всему миру, так как здесь вплоть до 2018 года располагалась штаб-квартира модного дома «Шанель»). Отец Мари-Виржини рано скончался, и мать повторно вышла замуж за морского офицера по фамилии Парланж, переименовав в честь него поместье (вероятно, она любила его сильнее отца Мари, так как прежде таких жестов не совершалось). Бабушка Амели продолжала жить на два континента, а «дедушка» отметился в семейной истории тем, что собрал великолепную библиотеку и стал отцом единоутробного брата Мари-Виржини – Шарля-Венсана (Чарльза[58]).
Мариус, старший брат Мари-Виржини, был холостяк, волокита и бездельник. Он умер в возрасте 24 лет по причинам, которые точно не известны (одна из версий – погиб на дуэли). Младшая сестра, Жюли, страдала наследственным психическим заболеванием, Шарль-Венсан был ребёнком, так что управление Парланжем должно было со временем перейти к Мари-Виржини, самой надёжной во всей этой семье личности. Или – к её детям.
Первую дочь Авеньо окрестили как Виржини-Амели; дома её, впрочем, называли Мими или Мели. Грациозная как мать, лицом малышка пошла в отца: о нём напоминали очень бледная кожа и знаменитый фамильный нос Авеньо – породистый, довольно-таки длинный и острый.
В 1861 году у Мари-Виржини и Анатоля родилась вторая дочь – Валентина-Мари, и в том же году вспыхнула война между Севером и Югом, о которой известно даже тем, кто не изучал американскую историю, благодаря бессмертному роману Маргарет Митчелл. При желании можно было бы провести параллель между судьбой Скарлетт О’Хара и Мари-Виржини Авеньо: совпадают возраст, место жительства (сегодня от Джорджии до Луизианы можно добраться автобусом часов за восемь), социальное положение, политические взгляды и так далее… Но если Скарлетт, смирившись с падением Конфедерации, даже не подумала покидать родную землю (почему и стала в итоге символом не только американского Юга, но и всех Соединённых Штатов), то Мари-Виржини не сумела простить северянам того, что они сделали с её жизнью и семьёй. Линкольн взял порт Нового Орлеана в осаду, после чего в городе-празднике воцарилось долгое уныние. В поместье разместился штаб конфедератов. Муж Анатоль стремился на войну, о которой, как водится, говорили, что она «вот-вот закончится». Дебора Дэвис – автор беллетризованной монографии о Сардженте и Готро «Strapless» – пишет, что 13 сентября 1861 года Анатоль был зачислен в Тринадцатый Луизианский полк от инфантерии вместе с родным братом Жаном-Бернаром, занимавшим важный пост у конфедератов. «Зуавы Авеньо» – так их прозвали в полку – свято верили в ценности Конфедерации (в том числе в право использовать рабский труд) и не сомневались в победе над северянами. А вот тёща Анатоля была не так уверена в том, что всё закончится быстро и правильно, – и на всякий случай закопала фамильное серебро и деньги на территории поместья, но потом забыла, где именно.
Спустя семь месяцев после ухода на фронт Анатоль Авеньо погиб. В документах значится, что произошло это в кровавой битве при Шайло (6–7 апреля 1862-го) на юго-западе штата Теннесси. Но на самом деле отец Амели скончался в результате инфекции, полученной после ранения в ногу. Ногу ампутировали, Анатоля везли домой, чтобы сделать вторую операцию, по пути он потерял сознание и умер. Его брату Жану-Бернару повезло значительно больше – он вернулся домой живым и решил сопровождать свою невестку Мари-Виржини в Париж. В Штатах ему делать было нечего – убеждённому стороннику Конфедерации не приходилось рассчитывать на великодушие северян-победителей.
Мари-Виржини, ставшая вдовой в 25 лет, стремилась уехать из Нового Орлеана. Процветающее некогда поместье Парланж лежало в руинах, за которыми, впрочем, присматривала её властная мать. А после окончания войны Мари-Виржини пришлось перенести новую страшную утрату – 11 марта 1866 года пятилетняя Валентина-Мари скончалась от застойной лихорадки.
В 1867 году Мари-Виржини, прихватив с собой теперь уже единственную дочь Амели и душевнобольную сестру Жюли (та пыталась отсудить у матери поместье, и лучше было увезти её из Штатов, чтобы не натворила дел), отплыла вместе с семьёй деверя Жана-Бернара во Францию. Амели было восемь лет, а её матери – тридцать, когда они поселились не в американском, а в самом что ни на есть настоящем Париже. Мари-Виржини могла бы устроить собственную судьбу, но предпочла вместо этого положить все силы на то, чтобы вырастить из дочери изумительную красавицу и удачно выдать её замуж.
Так началась история Амели в Париже.
Галопом по Европам
Возможно, что Амели никогда не встретила бы Джона Сингера Сарджента, если бы в возрасте 18 лет тот не решил бросить якорь в Париже и стать учеником модного портретиста Каролюс-Дюрана (настоящее имя – Шарль-Огюст-Эмиль Дюран). Выражение «бросить якорь» может показаться излишне серьёзным, ведь речь идёт о совсем ещё молодом человеке – но это если не знать подробностей жизни его семьи (другой семьи, кроме той, откуда он произошёл, у него никогда не было), у которой тоже имелась своя история «исхода» из Соединенных Штатов. И она также была связана с ранней смертью любимого ребёнка.
Отец будущего художника – Фитцуильям Сарджент, представитель хорошей филадельфийской фамилии, – был преуспевающим врачом и очень любил своё дело. В 1850 году доктор женился на Мэри Ньюболд Сингер – артистической натуре с большими претензиями. Молодая жена доктора рисовала, играла на фортепиано и мечтала жить в Европе, которая лучше Америки подходила для того, чтобы оставить свой след в искусстве. Доктор в Европу не стремился, ему нравилась жизнь в США, вблизи родных и друзей. Когда у Сарджентов родилась первая дочка – Мэри, жена вроде бы слегка успокоилась, но увы, девочка в возрасте двух лет скончалась. После этого миссис Сарджент заболела, и муж согласился переехать на время в Европу, где ей будет легче восстановиться. Мэри
