Не померкнет никогда… - Александр Павлович Беляев
Увидев командира, бойцы поднялись.
— Сидите, сидите, — жестом остановил их майор. — О чем разговор?
Бойцы опустились на свои места. Сидоров, застегнув ворот гимнастерки, ответил за всех:
— Вот бы подбросить сюда побольше войск, чтобы немца задержать, товарищ майор.
Щука кивнул головой. За последние дни ему редко удавалось переброситься с бойцами словом, другим. Просто времени для разговоров не было. Но сейчас выдалась минута, и люди заговорили о том, что волновало их.
— Когда подтянутся наши резервы, мне не известно, — ответил майор после некоторого раздумья. — Но силы у нас есть, это точно. И немалые, товарищи. Вот факты. Наша дивизия стрелковая, а против нас воевала танковая, и все-таки сбить нас с позиции не смогла. Значит, умеем мы драться. Значит, правильно учились воевать. Второе. Возьмите нашу артиллерию. Чем она хуже немецкой? Ничем. Или вот танки. Я тут с танкистами в разведку ходил. На новеньких КВ. Да ведь это же чудо-техника, товарищи! Ведь эту стальную крепость ни одна немецкая танковая пушка не берет. Враг напал на нас вероломно, как бандит, несмотря на все свои заверения и обещания не нарушать договор о ненападении. Но я знаю, твердо знаю, что все его успехи временные. Правда на нашей стороне, и как бы тяжело нам в данный момент ни было, в конечном итоге мы все равно разобьем врага.
Щука сказал, что каждый воин должен четко знать и представлять сложившееся положение, умело выполнять свой долг и свою задачу: бить врага беспощадно. Чтобы каждый удар штыка был смертельным, чтобы каждая пуля валила захватчика на землю.
— Вот вы, товарищ Быков, — неожиданно обратился майор к бойцу, — сколько раз выстрелили за эти дни из своей винтовки?
Быков по привычке хотел подняться.
— Сидите, сидите! — остановил его Щука. — Примерно сколько раз выстрелили?
— Раз сто, — задумавшись, ответил разведчик.
— А сколько убили гитлеровцев? Так, чтобы ясно увидеть результаты своей стрельбы?
— От пули чтоб падали, товарищ майор, ни одного не видел, — честно признался боец. — Стреляешь ведь в дыму, через кусты… А вот те двое, с которыми я врукопашную схватился, те точно отвоевались.
Разведчики заулыбались. Быков — парень дюжий, и уверенность, с которой были сказаны им эти последние слова, ни у кого не вызывала сомнения.
— Ну что же, два — это уже хорошо, — одобрительно кивнул Щука. — Если бы каждый боец в дивизии имел такой боевой счет, может быть, нам и не пришлось бы отходить за реку. Но главная сила врага сегодня в технике. И в первую очередь в танках. Танк — оружие сильное и грозное. Хорошо вооружен, защищен броней, маневрен, обладает высокой проходимостью. Но и это еще не все. Силен он и своим, если хотите, психологическим воздействием. Особенно, если танки движутся целой лавиной. Грохот, лязг, стрельба. Все это вы видели. Но не так страшен черт, как его малюют. Уже много десятков вражеских танков Железная вывела из строя. И выведет еще больше, если мы вовремя будем добывать сведения о их скоплениях, маршрутах движения, местах заправки. У нас, разведчиков, на танки врага должен быть особый нюх. Подмечайте все мелочи, определяйте месторасположение танков, немедленно докладывайте о добытых сведениях своим командирам и в штаб батальона.
Бойцы молчали, обдумывая то, о чем говорил их командир. Щука тоже задумался. За последнее время он мало беседовал с людьми. А такие беседы нужны. Настроение разведчиков ему понравилось: люди отступать не хотят, рвутся в бой… Надо и командирам подразделений поставить задачу: пусть ищут время для бесед, надо поддерживать боевой дух бойцов.
Впрочем, пауза эта продолжалась недолго. Ломая ветки, в чащу пролез разведчик Крутко и, увидев командира, направился прямо к нему.
— Разрешите, товарищ майор? Я вас по всему лесу шукаю. Старший лейтенант Кащеев приказал доложить, что воздушный разведчик врага полчаса кружился над одной поляной. А теперь улетел.
Щука встал. Спросил:
— Что за поляна?
— Километрах в пяти отсюда. Дайте карту, покажу, — попросил Крутко. Щука расстегнул планшет, развернул карту.
— Вот. На пути нашего следования, — доложил разведчик.
— Большая поляна? — спросил Щука. — Самолет может сесть.
— А значит, и планер. Где сейчас Кащеев?
— Он там остался. Со взводом разведчиков.
— Хорошо. Вызови ко мне старшего лейтенанта Леонова, — приказал Щука и пошел в расположение своего штаба.
А минут через двадцать, отдав Троицкому необходимые распоряжения, Щука выехал из штаба на поляну уже вместе с Леоновым. Но прежде чем броневик комбата достиг поляны, на которой сейчас находился взвод разведроты, над лесом вновь появился фашистский воздушный разведчик.
Заметив его, Щука приказал остановиться. Командиры вышли из бронемашины и, стоя под деревьями, следили за самолетом.
— Похоже, выбирает место для десанта, — высказал предположение Щука.
— Похоже, — согласился Леонов. — Площадка удобная. С нее можно будет ударить прямо нам в спину.
— Ну, это еще как удастся, — заметил Щука. — Я доберусь до поляны пешком, а ты садись в броневик, срочно возвращайся в свою роту, поднимай ее и немедленно приводи сюда. Мы подготовим немцам тут такую встречу, что у них потом при одном упоминании о ней шея чесаться будет.
Леонов понял, что от него требовалось и, не теряя времени, помчался в расположение дивизии.
Кащеев встретил майора в кустах на опушке. Воздушный разведчик уже улетел, и лейтенант, глядя ему вслед, сердито проговорил:
— Второй раз кружил. И чего ему надо?
— А ты как думаешь? — слегка усмехнувшись, спросил Щука.
— Думал разное, товарищ майор, и на всякий случай приказал бойцам взять поляну под перекрестный огонь, — доложил Кащеев.
— Правильно! — одобрил действия командира роты Щука. — Поедем посмотрим, где ты расположил огневые средства.
Они направились к поляне. Но в это время на дороге послышался гул машины. Командиров догнал майор Подорванов. Щука доложил ему обстановку и высказал свое мнение о возможной высадке десанта. Подорванов, в свою очередь, одобрил действия командира разведбата.
— Генерал выделил тебе еще роту стрелков.
— Поляна невелика. Сотню — полторы десантников — больше на нее не выбросишь. А сотню
