Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Но были люди, которые чуть болезненнее все воспринимали. Однако не знаю, то ли я не замечал каких-то интриг, то ли был еще по молодости наивен, но мне казалось, что этого всего не происходит. Я же никогда не трудился ни в Москонцерте, ни в Росконцерте, ни в каких-то больших коллективах, а оттуда, где начинались неприятные хитросплетения, я всегда уходил. Я всегда чувствовал себя свободным человеком, и у меня даже трудовая книжка всегда лежала дома.
Я стараюсь держаться в стороне. Это и плюс, и минус. Наверное, в коллективе во многом проще, и коллективное творчество всегда позволяет что-то более масштабное показывать на суд публики. А с другой стороны, это уберегло меня от каких-то потрясений, от каких-то ненужных интриг. Наверное…
Хорошо помню это удивительное ощущение, когда я вписался в проект Первого канала «Повтори!». Или когда я вписался в проект Первого канала «Последний герой», где ты искусственно погружен в некое сообщество очень разнообразных людей. И «Повтори!» – это хотя бы в Москве, там все актеры, знакомые тебе люди, но все равно очень странно: этот конкурс, жюри… Все это было странно, а иногда и очень неприятно. И «Последний герой» – тоже. Там неприятен сам факт того, что ты находишься в сообществе людей, с которыми в обычной жизни ты вряд ли бы сошелся и вряд ли с ними стал бы и тридцать минут разговаривать, а тут – с утра до ночи. Это было для меня, конечно, самое стрессовое, самое критически допустимое испытание в жизни. Наверное, люди, которые умеют работать в таком тяжелом коллективе, в тяжелой конкурентной среде, в среде интриг, зависти и каких-то подстав, каких-то инсинуаций, – они, может быть, сильнее. Они более закаленные. Но что есть, то есть – вряд ли я после 60 лет еще раз окунусь в атмосферу дичайших интриг и стану проявлять какие-то свои худшие качества.
Короче говоря, мне проще отойти. Как у раннего Жванецкого: «Не нравится тебе запах? Отойди в сторону, не стой в этом во всем».
Это, пожалуй, мой метод. Хотя, если взять мою семейную жизнь, мой первый опыт – одиннадцать лет неудачных отношений… Но там другое. Когда семья и тем более ребенок, ну как тут отойти? Это же не какой-то творческий коллектив… Но все равно подход тот же: чем пролонгировать мучительные испытания, лучше отойти в сторону.
Лично меня существование в шоу-бизнесе хуже точно не сделало. Я бы даже сказал, что сделало лучше. Избавило от определенных переживаний, комплексов каких-то, слабостей. Я стал гораздо более уверенным в себе человеком, с определенной известностью, популярностью. Никакие пороки, свойственные нашему обывательскому восприятию эстрады, мне не передались. И, наверное, они не могли меня как-то коснуться.
Шоу-бизнес, безусловно, является определенным наркотиком. Лакмусовой бумажкой. Так же как и богатство или вообще какой-то успех, даже локальный. И поэтому любые изменения в жизни человека – проверка его на вшивость.
Говорят, что большие планеты должны держаться на расстоянии друг от друга. Не спорю. Кое-кто не очень-то жалует своих коллег. Чем мощнее личность, тем сложнее у нее характер, как правило. Взять тот же «Аншлаг». Может быть, Регина Дубовицкая не самый феерический телеведущий и шоумен, но она была идейным стержнем всего этого дела. К тому же она умела приложить титанические усилия к своему детищу, чтобы был результат.
Благодаря ее программе зрители узнали о Юре Гальцеве, Сереже Дроботенко, Елене Воробей и многих других юмористах. Как-то раз в ее программе был конкурс на лучший туристический рассказ. Среди тысячи писем Дубовицкая нашла безумно смешной рассказ Виктора Коклюшкина, который на тот момент работал дворником, и она пригласила его в редакцию.
Формат «Аншлага» несколько раз менялся, приходили новые участники. Да, отношения Дубовицкой с коллегами были далеки от идеалa и зачастую сопровождались скандалами. Но она делала так, что артисты ее программы становились узнаваемыми, и их буквально накрыло волной популярности. Регина сама говорила: «Гену Ветрова, Юру Гальцева, Лену Воробей никто не знал, хотя некоторые из них уже не один год выступали на эстраде. А теперь они все любимцы публики». Ее «Аншлаг» стал настоящей фабрикой звезд.
Одним из первых покинул шоу Фима Шифрин – в 2000 году. Ян Арлазоров ушел еще раньше – со скандалом, с руганью, и, когда я участвовал в «Аншлаге», он при каждой встрече мне говорил: «Зачем ты участвуешь? Это бездарщина, тупой юмор, зачем ты участвуешь?» Ну, это ревность. При этом сам Ян Арлазоров очень многое сделал для того, чтобы программа «Аншлаг» имелa бешеный успех.
Я тоже в 2004 году ушел из проекта.
Про себя я могу подумать: вот это была удачная шутка. Могу поставить самому себе какой-то хороший балл. Но умирать над собственными шутками… Да, я смеюсь, я это состояние обожаю, если удачно пошутил и какая-то аудитория, неважно, большая она или маленькая, два человека, или двести, или две тысячи, но аудитория подхватывает удачную шутку, и я вместе с ними смеюсь. Для меня чужой смех очень заразителен. Я, кстати, и зритель очень благодарный, меня насмешить не то чтобы легко, но я с удовольствием смеюсь. Я считаю, что, если человек пришел на юмористическое действо, на шоу, надо постараться смеяться. А если уж совсем не смешно, лучше побыстрее уйти.
Что касается эстрады, пародийного жанра, то я не люблю за кем-то подхватывать. Безусловно, некоторое конкурентное пространство тут возникает, потому что персонажей, которых можно с успехом пародировать, достаточно мало. Возьмите первые пародии на сегодняшних поп-звезд, все равно это будет пересекаться, все равно начнут пародировать Баскова, Билана, Киркорова.
Главное, всегда чувствовать себя свободным человеком, никому не завидовать и не желать зла.
Вот еще одна история – как говорится, в тему. Это было не меньше десяти лет тому назад. ЦСКА играл матч в Москве. И на матч приехал – ему тогда как раз исполнялось сто лет – Владимир Михайлович Зельдин. Народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством». Он болел за ЦСКА, и он сначала с нами в ложе сидел. А он очень плохо видел, поэтому, когда я нему подходил, надо было не
