Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера - Теодор Шанин
* * *
Важными элементами организации Движения были также Самооборона и Бриха[11]. Все крупные отделения Движения имели тогда членов, которые были вооружены и сорганизованы в небольшие группы боевиков. У нас были склады оружия, которое в это время легко покупалось на черном рынке, и люди, готовые к бою. Были также товарищи, готовые принять командование отрядами, — бывшие партизаны и офицеры советской и польской армий.
Работа Самообороны перекликалась часто с действиями организации, названной нами Бриха («Побег»). Это была подпольная сеть, которая занималась тайной переброской «наших» в Палестину через европейские границы (польскую, немецкую, итальянскую, французскую и т. д.), в том числе торговыми судами, ходящими по Средиземному морю. Об этом я расскажу далее в рамках собственной поездки в Палестину.
В 1947‑м, к началу следующего учебного года, я перешел в школу ускоренного обучения, которая давала возможность в течение года кончить два последних класса средней школы (польский «лицеум»). Условием поступления были возраст и готовность кандидатов интенсивно учиться. Большинством учеников в таких школах были «опоздавшие» из‑за службы в армии, борьбы в рядах партизан, частых переездов меж городами и т. д., но при условии, что они были в среднем на несколько лет старше остальных учащихся.
Погром в Кельце
4 июля 1946 года я был дома, когда мне позвонили передать сигнал о спешной мобилизации самообороны из‑за происшествия в Кельце. Это небольшой город в центре современной Польши, географически более центральный, чем Варшава. Нам сообщили, что там произошел антиеврейский погром, было много убитых и раненых. Мне передали, что первая вооруженная группа наших уже находится в поезде на пути туда. По мнению нашего руководства, погром мог распространиться дальше, в другие города Польши. Нам выдали оружие. Я получил свой обычный пистолет-«девятку» (9А-91), и мы помчались к месту сбора, определенному ранее, — заняли позицию вблизи нашего партийного клуба.
На входе в клуб мы встретили пятерых вооруженных до зубов солдат и обменялись с ними дружелюбными кивками натуральных союзников. От них мы получили дальнейшую информацию о том, что произошло. Погром начался с того, что пропал польский ребенок. Его искали дня два, но он вдруг объявился со своей матерью на рынке в центре городка. Мать кричала, что ребенка захватили евреи, закрыли в темной комнате и держали там, по-видимому, чтобы «взять его кровь на пасхальную мацу» (пасхальный хлеб — в иудейской традиции). Мы явно возвращались в Средневековье. Рассказ звучал особенно глупо, потому что это даже не было время еврейской Пасхи. Но быстро собрались тысячи людей, и, так как все евреи Кельце жили тогда в нескольких смежных домах, толпа пошла на них. Раненые, которых привезли в Лодзь, рассказали, что далее произошло. Нашей единственной вооруженной силой в Кельце был «кибуц», что в данном случае не обозначало ничего схожего с кибуцами Израиля, но просто было местом, где жило некоторое количество молодых людей, которые ожидали удобного момента, чтобы двинуться через границу к Палестине. У них было оружие. По их словам, появился офицер полиции, который заявил, что, так как референдум (польский народный референдум 1946 года «голосуй трижды за»[12]) прошел удачно для правительства, кибуц должен теперь сдать властям все оружие. Парень, который командовал, позвонил в центр в Лодзь, чтобы получить указания к действию, но не смог дозвониться. Он сдал оружие, через короткое время появился ребенок, «украденный евреями», и толпа кинулась на дома, где жили евреи. Было около сорока убитых и тяжело раненных.
Мы также услышали, что воевода (глава региональной администрации) приказал пожарным разогнать толпу водой, но те отказались. Он тогда приказал милиции сделать это, но милиция отказалась тоже, а некоторые даже присоединились с оружием в руках к погромщикам. Воевода просил командира гарнизона ввести войска, но тот сказал, что это не дело армии. И тогда воевода позвонил в Варшаву сказать, что он потерял контроль над городом и просит внешней помощи. Отряд кадетов офицерской школы политического образования ворвался в Кельце, как врываются во враждебную страну. Население попряталось по домам, а будущие политруки учинили собственный маленький погром, избивая и арестовывая участников погрома направо и налево. Днем позже появились листовки, в которых говорилось, что, если правительство попробует наказать участвовавших в келецком погроме, NSZ вырежет остатки евреев в Польше. На это правительство отреагировало, выслав в Кельце военно-полевой суд, который с ходу осудил на повешение «с немедленным исполнением» девять погромщиков. То, что мы услышали из вторых рук о келецком погроме, имело явные ограничения всех слухов, но к концу недели не оставалось сомнения, что произошел серьезный взрыв и что властям удалось только частично ограничить происходящее.
Оглядываясь назад, надо сказать, что тогдашние польские коммунисты действовали жестко, но часто очень эффективно. По правде, не знаю, откуда они взялись, потому что компартию Польши в 1938 году, перед войной, разогнал как «троцкистскую» Московский Третий Интернационал, немецкие нацисты тоже истребили многих польских левых. Дети войны? Особые польские коммунисты гомулковской закваски? Они воссоздавали коммунистическую партию почти что на пустом месте и назвали ее Польская Рабочая партия (PPR), и поглотили часть предвоенных польских социалистов, создав объединенную партию PZPR. Как пример их эффективности: к концу моего пребывания в Лодзи из уст в уста прошло сообщение, что решено подпольными организациями присоединиться к церковному крестному ходу по городу и превратить его в массовую демонстрацию против правительства. Я вышел посмотреть. По улице двигался крестный ход, здоровенный священник нес крест, за ним следовали люди с иконами и религиозными знаменами. Во главе его шли два человека — местный епископ католической церкви и воевода из левокрестьянской партии (SL), близко союзной коммунистам. Вокруг них шагал почетный караул в полном боевом облачении, а вдоль дороги стояли длинные ряды вооруженной милиции, собранной со всей округи «для поддержания порядка во время богослужения», с которой смешались некоторые члены
