Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

25 сентября. Селение вождя Маренги на западном берегу озера Ньяса очень велико, много народа собралось поглядеть на чужестранца. Сам Маренга вышел, одетый в шелковую шаль с красными фигурами на ней, сопровождаемый десятком придворных красавиц, которые разостлали для него циновку, а поверх циновки кусок ткани и уселись на нее как бы для того, чтобы поддерживать вождя. Он попросил меня осмотреть его внутри хижины. Маренга показал мне свою отвратительную кожную болезнь, он чернее своих жен, а покрывавшие его пятна делали его очень безобразным. Маренга полагает, что болезнь эта существовала в данной местности еще до прихода арабов. Другая, новая болезнь, занесенная ими, – оспа.

26 сентября. Вчера встретил араба; его рабы идут другой дорогой, пересекая основание мыса Маклира. Араб сказал Мусе, что вся страна впереди полна мазиту, которые в Касунгу убили сорок четыре араба с их спутниками, и только он один спасся. Муса и все джоханна заявили после этого, что они дальше не пойдут. Муса сказал: «Это нехорошая страна. Я хочу отправиться назад в Джоханну и увидеть отца, мать и сына». Я пошел с ним к Маренге и задал вождю вопрос относительно мазиту. Он объяснил, что волнения вызваны возмущением манганджа против Джумбе, который ежегодно приводит в страну арабов и закупает у них боеприпасы. Манганджа заявили, что больше этого не допустят, так как они страдающая сторона, а их народ подвергается уничтожению.

Я объяснил Мусе, что мы будем избегать встречи с мазиту. Маренга добавил: «Там, где вы будете идти, мазиту близко нет». Но глаза Мусы от страха выступили из орбит, он твердил: «Моя не верит этому человеку». Я спросил: «Почему же ты так легко поверил арабу?» Муса ответил: «Я просил его сказать мне правду, и он говорил все: правда, правда» и т. д.

Как только мы выступили, все джоханна оставили тюки на земле и ушли. Все они закоренелые воры, и я не жалею, что избавился от них.

Погрузив имущество на каноэ, мы поплыли вокруг южного берега «каблука» Ньясы, ночевали в камышах, а наутро (27-го) высадились в Мсангве, почти напротив деревни вождя Кимсусы, или, как его называют макололо, Катосы.

Вчера вечером крокодил утащил человека. Человек опьянел от пива и спустился к воде, чтобы освежиться. Здесь он прилег, и животное схватило его. Вода была очень мутная, взбудораженная восточным ветром, который гнал волны, захлестывавшие каноэ и промочившие наши вещи. Очень тяжело слушать громкий плач женщин: он звучит так скорбно.

28 сентября. Пришли в город Кимсусы под горой Мулундини из хребта Кэрка. Вождя не было дома, но за ним немедленно послали. Город за то время, что я его не видел, сильно вырос.

29 сентября. Вчера вечером пришел еще один араб, рассказавший, что мазиту отняли у него всех рабов. Считается более приличным быть ограбленным мазиту, чем племенами манганджа, которых презирают и ни во что не ставят. Намереваюсь отсюда идти на запад по землям марави, пока не зайду далеко от неспокойных мест, где бродят мазиту или манганджа.

30 сентября. С удовольствием проводим здесь воскресенье. От жены Кимсусы получили вдоволь еды. Вождь приглашал меня одного принять участие в выпивке, а потом вместе вернуться обратно, но мне это было не по вкусу.

1 октября 1866 г. Сегодня утром пришел Кимсуса, или Мчуса, и, видимо, был очень рад увидеть меня, своего старого друга. Тотчас же он послал людей привести огромного барана, который не то убил, не то сильно поранил человека. Барана притащили привязанным к длинному шесту, он был чудовищно жирен. Таков уж истинно африканский способ выказать свою любовь: много жира и пива. Вождь велел нести за собой громадную корзину местного пива помбе и другую корзину с нсима, т. е. кашей, кроме того, горшок вареного мяса. Ко всему этому добавили большую корзину кукурузы. В общем нам принесли очень много еды, и пришлось даже заявить, что мы не сможем унести ее всю.

Кимсуса говорит, что землетрясения они наблюдали в том месте, которое сейчас занято Мпондой, но не в тех местах, где он сейчас. Он подтверждает предание о приходе манганджа с запада или с запада-северо-запада. Он добавил, что деревня его сейчас в три раза больше, чем раньше, благодаря тому, что он последовал совету, который я дал ему в прошлое наше свидание, не продавать своих людей. Кроме этой у него есть еще другая деревня, и он хотел бы, чтобы я посмотрел ее тоже: именно поэтому он и приглашал меня прийти туда, но теперь жители той деревни сами придут ко мне.

2 октября. Рано утром появился Кимсуса с огромной корзиной пива высотой в 18 дюймов и диаметром в 15 дюймов. Некоторое время он наливал нам пиво да и сам потягивал его как следует, вследствие чего стал чрезвычайно разговорчивым. Он повел нас в густую рощу за городом, где росло много высоких деревьев; многие из этих пород я нигде в другом месте не видал. То дерево, под которым мы сидели, приносит съедобные плоды, растущие кистями. Эти фрукты называются мбедва. В роще была расчищенная лужайка, и на это тенистое место нас привели потому, что здесь решаются важные дела, требующие секретности.

Жены Кимсусы принесли сюда вторую огромную корзину пива, в котором, впрочем, не было большой нужды, так как Кимсуса уже говорил не переставая и никаких дел мы не обсуждали.

3 октября. Вождь пришел рано, трезвый. Я стал подшучивать над его вчерашней говорливостью и сказал, что если нужно поговорить о деле, то для этого лучшее время – утро; он принял все это благодушно, и одна из жен присоединилась к моему подтруниванию. Это была главная жена, мать сыновей, к которым он благоволит, его будущих наследников. Я попросил, чтобы он послал со мной в страну бабиса своих людей. Там я расплатился бы с ними, а они могли бы на эти заработки купить для него слоновой кости и принести ее сюда. Он мог бы тогда покупать одежду, не продавая своих людей. Вождь сказал, что его люди не принесут обратно ни заработанное, ни что-либо другое. Если ему нужна слоновая кость, то он поручает ее купить арабам или бабиса. Но его людям, манганджа, доверять нельзя. Такое недоверие поразительно.

Недавно партия людей араба Хамбуири ходила в страну марави к северу отсюда и сразу за хребтом Кэрка, на запад от него, чтобы купить рабов. Но марави напали на арабов, разбили отряд и многих убили. Поэтому люди Кимсусы опасаются ходить туда. Кроме того, они и сами поссорились из-за чего-то с марави и сейчас не поддерживают с ними сношений. Дальше к югу другим путем ходил Мпонда, причинивший много вреда населению, и, следовательно, идти по его следам было бы неразумно. Кимсуса сказал, что даст мне носильщиков для похода на север к марави, но хочет получить плату вперед. Я согласился, но, несмотря на это, он не смог никого уговорить пойти с нами. Тогда Кимсуса послал за стариком из племени мобиса, которому подчинена деревня; он признает власть Кимсусы. Вождь объяснил, что боится, как бы его манганджа, если он принудит их идти, не бросили нас по дороге и не убежали при первом появлении опасности. А этот человек мобиса будет идти по своей стране и нас не бросит. Пока что вождь заваливает нас всякой едой и заливает пивом.