Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

Земледельцы здесь, по-видимому, не на положении рабов; все обрабатывают землю, и к этой работе тут относятся с уважением. Когда мы прибыли, вождь был на своем участке, в поле: работа в поле не считается позорной. Весьма вероятно, что большую часть полевой работы выполняют рабы, но заняты на ней все, и все гордятся своим умением. В этой области выращивают много зерна, хотя почти все население составляют вайяу или мачинга. Это вызывает удивление, поскольку до последнего времени они занимались разбоем, переходя с места на место. Манганджа разводили крупную породу горбатого скота, попавшего затем в руки вайяу. Манганджа умели доить своих коров, теперешние же владельцы никогда их не доят, и стадо растаяло; там, где в прежнее время паслись тысячи, осталось очень немного коров.

Вчера рано утром лев убил женщину и спокойно, без помехи, съел большую часть тела.

Становится очень жарко. После полудня ноги людей горят огнем от раскаленной земли, приходится идти короткими переходами и главным образом ранним утром.

Викатани встретил здесь брата и узнал, что в деревне вождя Кабинги живут еще старший брат и сестра.

Отец, продавший Викатани в рабство, умер. Викатани хочет остаться здесь у родственников. Это было бы хорошо: то что он сможет высказать против работорговли, будет иметь немалое значение.

Послали за старшим братом, однако, когда пришло время выступить в деревню Мпонды на речке Нтемангокве, брата еще не было.

Я дал Викатани ткань, кремневое ружье вместо пистонного, которым он был вооружен, кремней, писчей бумаги и поручил его заботам Мпонды на время, пока не прибудут родственники.

Татуировки у различных племен служат украшением, и к ним прибегают в основном женщины. Это своего рода клановые гербы.

Глава 5

21 сентября 1866 г. Идем на запад, пересекая у основания мыс Маклир. Два человека, нанятых в проводники и носильщики, всю дорогу ворчат, что их достоинство оскорблено выполняемой работой: «Подумать только! Вайяу несут груз, как рабы!» Пройдя с нами небольшой отрезок пути, они воспользовались тем, что я был впереди, и сложили грузы, один из которых состоял из постели сержанта и его кухонной посуды, затем развязали второй тюк и сами себе уплатили за работу. Храбрый сержант сидел рядом и смотрел. От сержанта никогда не было ни малейшего проку, а с недавнего времени он стал жаловаться на непонятные боли в ногах, этим жалобам не сопутствовало опухание или какие-либо другие симптомы.

Когда мы пришли в деревню Пима, сержант съел за ужином целую курицу и кусок рыбы и затем спал крепким сном до рассвета. Проснувшись, он начал отчаянно стонать: «Ох, как болят ноги!» Я сказал ему, что люди обычно стонут, когда отсутствует сознание. Он насупился и дулся весь день, хотя я отрядил человека нести его выкладку. Когда сержант догнал нас, то оказалось, что боли его переместились от ног в какое-то место на животе. Он отдал свой патронташ и сумку носильщику. Я осмотрел вещи и обнаружил, что он уже начал красть и распродавать свой боевой запас. Это была подготовка к возвращению на берег моря с каким-нибудь работорговцем. Сержант остался в деревне.

22 сентября. Горы, через которые мы перешли, возвышаются на 700 футов над уровнем озера Ньяса, они большей частью покрыты деревьями. Людей не видно. Ночевали у ручья Сикоче. Отвердевший песчаник подстилается слюдяным сланцем, на котором встречается налет квасцов. Над этим всем – доломит. Вершины гор часто покрыты доломитом и белым шпатом, что придает им вид снежных. С нами шла группа вайяу; шесть красиво наряженных женщин несли громадные горшки пива для своих мужей, которые очень щедро угощали нас. После трудного семичасового пути пришли в деревню. Там, вблизи водопада Усангази, около большой горы Намаси, провели воскресенье. Вождь, одноглазый, несколько робкий человек, пришел к нам инкогнито. Я спросил, не старая ли женщина их вождь, раз он боится взглянуть на гостя и приветствовать его. Все расхохотались и стали глядеть на вождя. Он почувствовал себя вынужденным присоединиться к общему смеху и спросил, какого рода еду мы предпочитаем. Чу́ма изложил наши желания достаточно ясно, сказав, что он «ест все, что едят вайяу». Это племя, или, точнее, часть его – мачинга, вытесняет прежнее население – манганджа. Мы проходили мимо деревни манганджа, расположенной недалеко отсюда. Там мы видели лишь жалкие разваливающиеся жилища, тогда как деревни вайяу очень чистые, с красивыми соломенными или тростниковыми оградами вокруг хижин.

24 сентября. Прошли всего две с половиной мили и вошли во владение вождя Маренги – очень большую деревню, расположенную на восточном краю южной части похожего на каблук выступа озера. Вождь болен отвратительной болезнью, полученной от арабов. Лицо, шея и другие места обезображены круглыми выпуклыми пятнами струпьев. Брат вождя просил осмотреть и его и дать лекарства от той же болезни. Он живет в деревне неподалеку отсюда, но, когда за ним послали, оказалось, что он слишком болен, чтобы самому прийти.

Это племя происходит от бабиса. Многие из этого народа ходили на морской берег торговать и, вернувшись с ружьями и боеприпасами, присоединились к вайяу в их набегах на манганджа; впоследствии они образовали независимое племя. Женщины не носят губного кольца, хотя большинство их из племени вайяу. Они возделывают большие участки, и еды у них вдоволь. Держат скот, но коров не доят.

Болота, или земляные «губки», этой страны играют очень важную роль в ее ландшафте: вероятно, ими объясняются ежегодные наводнения на большинстве рек. Там, где существуют равнины с уклоном в сторону узкого прохода между горами, налицо условия, необходимые для возникновения африканской «губки». Растительность, не принадлежащая к типу вересковой, т. е. к торфообразующим породам, умирая, сгнивает и превращается в жирную черную землю. Во многих случаях масса этой земли толщиной в два-три фута покоится на пласте чистого речного песка. Сейчас, в сухой период, черная земля растрескалась по всем направлениям, трещины часто достигают трех дюймов в ширину и очень глубоки. Весь поверхностный слой осел и покоится на песке.

Когда наступает период дождей, первая порция влаги почти целиком поглощается песком. Черная земля образует мягкую грязь, плавающую на песке. Узкий проход в горах не позволяет ей сдвинуться в виде оползня, но на этом месте возникает поток из просачивающейся воды. Все маленькие озера в нижней части течения таких потоков заполняются во время первых дождей, выпадающих к югу от экватора, тогда, когда солнце проходит вертикально над головой. Вторая полоса дождей, более сильных, наступает, когда солнце опять переходит к северу; тогда все болота и русла рек уже полны водой; поступающая вновь вода стекает и создает наводнения. Так именно, по нашим наблюдениям, обстоит дело на реках Шире и Замбези.