Петр Чайковский - Ада Григорьевна Айнбиндер
3е, В случае моей болезни, после первого пропущенного урока, часы мои заменяются, по распоряжению директора, профессором или адъюнктом. В случае моей замены адъюнктом, – если болезнь продолжится не более месяца, я должен получать из причитающегося мне жалованья только одну треть, а заменивший меня адъюнкт остальные две трети. Если же болезнь продолжится более месяца, то я не получаю никакой платы и меня заменяют другим профессором, до моего выздоровления; по замене же меня профессором, а не адъюнктом, уплата мне денег прекращается. Первый мой пропущенный урок по болезни может быть заменен другим уроком, или же вычитается из моего жалованья, что придется по расчету.
4е, Я, Чайковский, должен получать за каждый час уроков в неделю по семидесяти пяти рублей серебром в год, получая все годовое жалованье в течение девяти месяцев, т. е. до начала вакационного времени. При увеличении или уменьшении часов занятий плата увеличивается или уменьшается, считая за каждый месяц академического года 11/3 месяца годовой платы за каждый час.
5е, Обязан я, Чайковский, обходиться с учащимися вежливо и вообще не дозволять себе никаких грубых поступков или выражений относительно учеников и учениц.
6е, Обязуюсь я кроме Консерватории нигде классов не открывать, уроки же на дому я могу давать с тем только условием: а.) чтобы не публиковать об их открытии; б.) брать с ученика не менее пяти рублей сер[ебром] за каждый час занятий.
7е, Я, Чайковский, не могу принимать участия ни в каких концертах вне Русского музыкального общества без согласия на то Совета Консерватории и Дирекции Русского музыкального общества.
8е, Обязан я во всем подчиняться правилам, составленным Дирекцией Общества и утвержденным Президентом Общества, и отнюдь от них не отступать. Нарушение контракта подлежит взысканию неустойки.
9е, За нарушение с какой-либо стороны контракта, виновная сторона подвергается неустойке пятьсот рублей серебром.
10е, В случае моего, Чайковского, какого-либо поступка, по коему я буду подлежать увольнению по заключению Совета Консерватории и окончательного заключения Дирекции Общества, Дирекция вольна мне отказать, без уплаты означенной в 9 пункте неустойки и 11е, Условие сие хранить с обеих сторон свято и ненарушимо. Подлинное иметь Дирекции Общества, а мне, Чайковскому, получить засвидетельствованную Дирекцией копию»[209].
За годы работы Петра в консерватории договор продлевался, все условия оставались прежними, оплата преподавательской работы увеличивалась.
Многие из коллег Чайковского по Московской консерватории стали его соратниками и друзьями по жизни. Кроме уже упомянутого Кашкина, это, например, Карл Карлович Альбрехт – виолончелист, теоретик, хоровой дирижер и композитор. О своем коллеге Петр писал брату Анатолию:
«Я не помню, писал ли я о Альбрехте; этот господин играет большую роль в моей московской жизни, а потому следует сказать о нем несколько слов. Во-первых, это милейший человек во всей Москве; я еще в прошлом году[210] с ним очень сошелся, а теперь до того полюбил и привык к нему, что в его семействе нахожусь как дома, и это для меня подчас большое утешение. Во-вторых, я довольно сильно привязался к его двум весьма милым детям, с своей стороны меня очень любящим. На днях жена его должна родить третьего, и я уже заранее приглашен быть крестным отцом. Он занимает место инспектора Консерватории и живет здесь же; Рубинштейн и я обедаем у него в качестве нахлебников почти ежедневно»[211].
Чайковский высоко ценил Альбрехта, всячески его защищал в разных ситуациях, которые складывались и в консерватории, и в самом Московском отделении РМО. Спустя почти 20 лет с начала их знакомства Петр отзывался об Альбрехте с огромным уважением и пиететом:
«Это один из очень немногих известных мне музыкантов, в коих я усматриваю настоящий, не лишенный самобытности композиторский талант… Альбрехт безусловно честен и обладает тем редким качеством, что себя, свои частные интересы всегда приносит в жертву делу. Р[усское] муз[ыкальное] общ[ество], а потом Консерватория были и суть тем делом, которому он слепо предан. Итак, я уважаю Альбрехта: 1) как человека даровитого, 2) как человека честного»[212].
Несмотря на талант, карьера Карла Карловича не сложилась так, как могла бы. Он был сыном известного дирижера Карла Францевича Альбрехта, который вместе с семьей приехал из Германии в Россию из немецкого города Эльберферда по приглашению на должность капельмейстера Императорских театров. Именно под его руководством в 1842 году состоялась премьера оперы Глинки «Руслан и Людмила». Чайковский неудачи «бедного Карлуши» объяснял следующим образом:
«Из таланта этого ничего не вышло и ничего уже не выйдет по обстоятельствам жизни. Отец его, сам превосходный музыкант и капельмейстер, по непостижимой для меня причине не только не поощрял, не развивал в сыне таланта, а, кое-как обучивши его игре на виолончели, отвез его пятнадцатилетним мальчиком в Москву, определил на нищенское жалование при театре и бросил вполне на произвол судьбы. Пошла бесконечная канитель игры на репетициях, на спектаклях, борьба с нищетой, потом женитьба, потом знакомство с Ник[олаем] Григ[орьевичем], черная работа в Консерватории и т. д., и т. д.»[213].
Вместе с Чайковским работали замечательные музыканты – в будущем исполнители (в том числе первые) его произведений: скрипач Иван Гржимали, певица Александра Александрова-Кочетова, виолончелист Вильгельм Фитценхаген и другие.
Вся обстановка, созданная Николаем Рубинштейном и его сподвижниками по консерватории и Московскому отделению РМО, способствовала особой творческой атмосфере и стала благодатной почвой для становления Чайковского прежде всего как музыканта. Хотя впоследствии часто Петр Ильич не раз утверждал, как тяготят его преподавание и служебные обязанности, через его теоретические классы прошло огромное количество учеников, сам он стал автором учебных пособий и учебных программ, внес значительный вклад в развитие российского музыкального образования.
Первый заказ
Начался первый учебный год Московской консерватории. Чайковский параллельно с преподаванием продолжил сочинять. Первую симфонию в конце лета он показал своим учителям – Антону Рубинштейну и Зарембе. После их критики молодой композитор принялся за переделку сочинения[214]. Тогда же он получил свой первый композиторский заказ, который исходил от Николая Рубинштейна: необходимо было сочинить произведение по случаю бракосочетания наследника цесаревича Александра Александровича с датской принцессой Дагмар. Исполнение планировалось в Москве в присутствии высоконовобрачных. Так Чайковский сочинил Тожественную увертюру на датский гимн. Работу он выполнил даже раньше срока, но после нервного расстройства, вызванного работой по ночам над Первой симфонией, Чайковский больше не решался на подобный режим. Нужно было учиться организовывать время,
