Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Абрамович Гругман
* * *
В 1940 году Светлане исполнилось 14 лет. Её день рождения совпал с прорывом Красной армией «линии Маннергейма» и окончанием советско-финской войны. Из-за неё Советский Союз объявили агрессором и исключили из Лиги Наций. Но кого эта Лига Наций волнует, когда лидеры первой Великой Тройки – Сталин, Муссолини и Гитлер – заняты перекройкой карты Европы!
С отцом в эти дни и недели виделась она кратковременно. Дела, видите ли, дела… Война за войной и территориальные приобретения, которые надобно переварить.
У Светланы сохранилась записка, оставленная в столовой возле прибора отца, когда она в очередной раз его не дождалась и пошла спать. Датирована она 11 октября 1940 года, за месяц до визита Молотова в Берлин, после которого, прими Гитлер условия Сталина, желавшего новых территориальных приобретений, неизвестно, кто на чьей стороне воевал бы во Второй мировой войне[39]. Не были бы сталинские аппетиты чрезмерными, возможно, через год или два советско-германские войска единой колонной маршировали бы на Трафальгарской площади и перед Вестминстерским дворцом.
Дорогой мой папочка! Я опять прибегаю к старому испытанному способу, пишу тебе послание, а то тебя не дождёшься.
Можете обедать, пить (не очень), беседовать. Ваш поздний приход, товарищ секретарь, заставляет меня сделать Вам выговор.
В заключение целую папочку крепко-крепко и выражаю желание, чтобы он приходил пораньше.
Сетанка-хозяйка.
На этом послании, пребывая в хорошем настроении накануне поездки Молотова, которая могла бы качественно изменить соотношение сил и стать исторической, Сталин черканул ласково: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».
Последнее шуточное послание отцу Светлана написала на пороге войны, в мае 1941-го. Она вновь не дождалась отца (Сталин засиживался на бесконечных ночных совещаниях в Кремле, отказываясь верить, что стоит у порога кровопролитной войны) и ушла спать, оставив радостную записку об успешно сданном экзамене:
Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на «отлично»! Таким образом, первое испытание сдано, завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1000 раз. Секретарям привет.
Хозяйка.
«Резолюция» на письме сдержанная – нервы на пределе: «Приветствуем нашу хозяйку! За секретаришек – папка И. Сталин».
На этом игра в приказы закончилась. Маршевая песня «Если завтра война, если враг нападёт, / Если тёмная сила нагрянет…» стала чудовищной явью.
Жизнь третья
Третью жизнь Светланы, продолжавшуюся неполных двенадцать лет, до смерти отца, условно можно разделить на три части.
Первая выпала на переходный возраст, на первый, самый сложный этап войны, в котором она эвакуировалась из Москвы, узнала о пленении Якова, аресте Юли, его жены, и пережила потрясение, когда выяснилось случайно, что мама не умерла от аппендицита, в чём убедили её ближайшие родственники, а застрелилась, добровольно ушла из жизни.
Вторая – и тот же бунтарский переходный возраст, первая любовь, рассорившая её с отцом, когда в её жизни вспыхнула яркая звезда: Каплер.
В третьей части было два замужества (первое – против воли отца, второе – ему в угоду); два развода (один – по настоянию отца, второй – по требованию Светланы) и два ребёнка – по одному от каждого брака.
Часть первая
Война
Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война…»
Так это было в действительности или не так, уже непринципиально – для большинства советских людей, далёких от тайн политического закулисья, всё происходило именно так, как пелось в песне: «Война началась на рассвете…»
24 июня 1941 года командир 6-й артиллерийской батареи гаубичного полка 14-й танковой дивизии капитан Яков Джугашвили вступил в бой с гитлеровцами…
Серго Лаврентьевичу Берии, выпускнику школы 1941 года, той самой, в которой училась Светлана, на момент начала войны было неполных семнадцать лет (он родился 24 ноября 1924 года). Вместе со школьными друзьями Серго отправился в райком комсомола, получил направление в разведшколу (он хорошо знал немецкий язык и имел квалификацию радиста первого класса), окончил ускоренные трёхмесячные курсы и в звании техника-лейтенанта начал армейскую службу.
У моей тёщи (год рождения 1923-й) выпускной вечер назначен был на 22 июня. Все мальчики из их класса ушли на фронт. Были в их классе и девочки-добровольцы (о зенитчице Гале Москаленко я писал в книге «Любовь, секс и… война. 1939–1945 гг.»).
Мой тесть, как и Светлана Сталина, родился в 1926-м. Он успел повоевать – в 1945-м, на японской войне. С именем Сталина у него связаны личные воспоминания. В начале 1946-го три фронтовика-лейтенанта катались в Бресте на трофейном немецком мотоцикле. Его у них отобрали – у мотоцикла не было номеров, а регистрировать трофейный мотоцикл милиция отказывалась. Недолго думая, обиженные офицеры телеграфировали не кому-нибудь, а товарищу Сталину: мы, мол, фронтовики, и это наш единственный трофей. И что же? Мотоцикл немедленно им вернули и зарегистрировали. Это же не 312 пар модельной обуви и 87 костюмов генерал-лейтенанта Крюкова, друга маршала Жукова, который тоже прибарахлился в Германии: прихватил свыше 4000 метров ткани, 323 меховых шкурки и всякой иной мелочишки – 44 ковра и гобелена, 55 картин, 55 ящиков посуды…
Но перед тем как начался подсчёт трофеев, были четыре года войны и невосполнимые человеческие потери. Все школьники повзрослели 22 июня 1941 года.
Светлана Сталина в роковом сорок первом
Когда началась война, Светлане было пятнадцать лет. Перед войной Сталин зачастую приходил в кремлёвскую квартиру, когда она готовилась ко сну или уже спала, и они не успевали поговорить, но теперь прекратились и эти встречи. В иные дни он работал в Кремле по 15 часов, и нередко охрана находила его спящим на диване в рабочем кабинете, одетым и обутым.
А вскоре Светлана оказалась в положении многих детей, которых война лишила не только родительского внимания, но и крова. Но в отличие от миллионов людей, оказавшихся в смятении и не знающих, как и куда бежать, спасаясь от пожара войны, у семьи Сталина этих забот не было – на генерала Власика по-прежнему возлагалась обязанность заботиться о её быте.
Сначала родителей Надежды Аллилуевой, Анну Сергеевну с детьми, Яшину
