Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов
Через десять лет после кончины «незабвенного Паши», как называли его родные, младший брат Дмитрий (ставший во Франции крупным ученым-физиком, членом-корреспондентом Французской академии наук) сравнивал Рябушинского со Столыпиным. Оба они «ясно сознавали, что энергия крепких хозяйственных людей является тем главным запасом энергии, наличность которой необходима, чтобы государство могло правильно функционировать и развиваться». Аналогия хотя и не бесспорна, но по сути верна, поскольку отражает глубинное совпадение идеалов двух выдающихся деятелей России, сторонников частной инициативы в экономике. Еще летом 1905 года, до начала столыпинских преобразований в деревне, московский промышленник пришел к тому же выводу, ставшему основой мировоззрения и будущего премьер-министра. «На свободе занимаюсь литературой аграрного вопроса, – писал Павел Рябушинский коллегам по умеренно-прогрессивной партии. – Лишь индивидуализм может в кратчайший срок дать внушительные результаты. Община с этой точки зрения вредна».
Желанным идеалом московского миллионера и либерального политика была та же, что и у Столыпина, «Великая Россия» – скроенная по западным экономическим и государственным меркам, но сохраняющая свою самобытность. Подчеркнем, что программа Рябушинского представляла собой вполне реалистичную модель национального развития «догоняющего типа» и была способна ввести страну в ряд индустриально развитых демократических государств Европы. По существу, то была эффективная «национальная программа», не реализованная лишь в силу экстремального поворота истории. Драма российских дореволюционных предпринимателей в целом и личная трагедия одного из их духовных вождей заключалась в том, что частнособственническая идеология еще не проникла глубоко в народную толщу, пронизанную идеями общинного жизнеустройства. Павлу Рябушинскому и его единомышленникам, несмотря на все усилия, не хватило исторических ресурсов, чтобы консолидировать российское общество на платформе развития частной инициативы.
«Промышленники должны объединиться в борьбе за права русского гражданина…»
Александр Иванович Коновалов
Юрий Петров
Осенью 1912 года праздновался 100-летний юбилей Товарищества мануфактур «Иван Коновалов с сыном» – одного из крупнейших хлопчатобумажных предприятий России с капиталом 7 млн рублей. На фабриках Товарищества в Кинешемском уезде Костромской губернии трудилось около 6 тыс. рабочих. В центре внимания находилась фигура хозяина дела – тридцатисемилетнего Александра Ивановича Коновалова (1875–1948), промышленника и банкира, мануфактур-советника, товарища председателя Московского биржевого комитета и депутата Государственной думы. Политическая биография этого предпринимателя является уникальным свидетельством поисков буржуазией мирного выхода из общенационального кризиса начала XX века и позволяет понять, почему эти попытки не удались.
На юбилейном вечере А.И. Коновалов выступил с программным заявлением: «Промышленники должны объединиться не только для отстаивания своих интересов, но и в борьбе за права русского гражданина. Купеческий класс должен помнить об обязанностях, налагаемых на него историей, так как в них лежит залог будущей могучей, свободной и богатой России».
История собственного рода давала Коновалову основания считать предпринимательский класс основным носителем общественного прогресса в пореформенной России. На торжествах рефреном звучала фраза: «Побольше бы России Коноваловых!» Ораторы вспоминали фрагмент из романа П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», один из героев которого так описывал историю кинешемских фабрикантов: «Да вот, к примеру, Вичугу взять. До французского года ни одного ткача в той стороне не бывало, а теперь по трем уездам только и дела, что скатерти и салфетки ткать. А как дело зачалось? Выискался смышленый человек с хорошим достатком, нашего согласия был, по древнему благочестию, Коноваловым прозывался, завел небольшое ткацкое заведение, с легкой его руки дело и пошло, да и пошло. И разбогател народ, и живет теперь лучше здешнего… Побольше бы Коноваловых у нас было – хорошо народу бы жилось».
«Смышленый человек», основавший коноваловское дело, – это прадед Александра Ивановича, Петр Кузьмич (1781–1846), крестьянин-старообрядец, выбившийся в число виднейших фабрикантов. Возвышению его способствовал «французский» 1812 год, когда в огне московского пожара погибли заведения и склады товара конкурентов. До сорока пяти лет прадед Коновалова числился крепостным крестьянином и лишь в 1827 году за 2400 рублей выкупился на волю. При сыне его Александре Петровиче (1812–1889) заведение превращается в крупнейшую механическую фабрику в крае. Получила фирма и всероссийское признание: в 1882-м ей было дано право маркировать изделия изображением государственного герба в награду «за весьма хорошие ткани, за обширность и давность производства и за постоянное стремление улучшать дело». Отличительная черта Коноваловых – непоказная забота о своих рабочих, для которых хозяева строили казармы, больницу, церковь, школу, баню и пр.
Правда, при третьем поколении семейное дело пережило кризис: Иван Александрович, отец А.И. Коновалова, забросил фабричное производство, увлекшись шумными пиршествами. В 1897 году фирму преобразовали в акционерное Товарищество, а его главой на семейном совете был назначен двадцатидвухлетний Александр Коновалов, представитель четвертого поколения, уже не старообрядец, а православный (в середине XIX века семья перешла из раскола в единоверие).
Это был блестящий типаж российского предпринимателя новой формации. После окончания Костромской гимназии Александр поступил на физико-математический факультет Московского университета, но учебу пришлось прервать из-за кризиса семейного дела. Профессиональное образование он получил в школе прядения и ткачества в Мюльгаузене (Эльзас-Лотарингия). Рациональный, европеизированный склад мышления сочетался в нем с недюжинным творческим дарованием. По отзыву близко его знавшего П.Н. Милюкова, костромской фабрикант был незаурядным пианистом, они не раз музицировали вместе. Юношей Коновалов брал уроки у С.В. Рахманинова, учился затем у профессора Московской консерватории А.И. Зилоти. Слух и музыкальная техника позволяли отпрыску купеческого рода даже выступать с сольными концертами, однако играл он нечасто, поскольку музыка чересчур сильно действовала на его впечатлительную натуру, и доктора запретили ему подолгу предаваться любимому занятию.
В предпринимательских кругах имя Коновалова стало известно благодаря беспрецедентно широким мерам по улучшению условий жизни рабочих. Социальные программы осуществлялись при этом отнюдь не в ущерб делу: внимательно следивший за техническими новинками молодой фабрикант оснастил свой комбинат в Бонячках и прядильно-ткацкую фабрику в соседнем селе Каменка наисовременнейшими английскими прядильными станками и немецкими электрическими машинами. В короткий срок семейное дело удалось вывести из кризисной полосы и вновь обеспечить ему первое место в списке хлопчатобумажных предприятий
Костромского края. «Приняв предприятие в состоянии некоторого упадка, – отмечалось его коллегами по Московскому биржевому комитету, – Александр Иванович в течение небольшого времени довел его до блестящего состояния, введя все новейшие усовершенствования».
Успехи в
