Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов
В «Биржевых ведомостях» подчеркивалось, что с избранием Рябушинского председателем Биржевого и Военно-промышленного комитетов наступает новая эпоха в истории русской буржуазии. Купец, можно сказать, «пришел», и фигура московского миллионера-старообрядца вполне под стать провозглашаемым им лозунгам об особой роли буржуазии в жизни страны. «Рябушинский – чистый государственник, и осью этой государственности он считает торгово-промышленный класс. Он купец без раздвоения и рефлексии, цельный в своей купеческой классовой психологии… Рябушинский, с его блестящими организаторскими способностями, с его деловым захватом, с его колоссальной трудоспособностью, более всех на месте. Он сможет органически сочетать интересы дела с требованиями политики».
Реализуя эти прогнозы, Павел Рябушинский действует в тесном контакте с либеральной общественностью, объединенной в рамках созданного летом 1915 года Прогрессивного блока Государственной думы, который требовал смены кабинета и назначения ответственного перед Думой правительства. В августе в «Утре России» был опубликован персональный список будущего «правительства доверия». Однако петиционная атака либералов не удалась: правительство осталось прежним, а Дума распущена без назначения срока новой сессии.
В 1916 году Павел Павлович тяжело заболел (открытая форма туберкулеза), однако не оставил попыток объединить предпринимателей для воздействия на политику правительства. Он был убежден, что обостряющийся внутриполитический кризис заставит призвать «вышедшую из ученических годов буржуазию на царский высший совет». В конце года на созванном по его инициативе совещании представителей местных биржевых комитетов Рябушинский констатировал, что «власть ведет страну к гибели», и предупреждал об угрозе «безудержного прорыва народного гнева». Пророчество сбылось через два месяца, когда самодержавный режим, главным пороком которого московский банкир считал «подавление частной инициативы, подавление свободной личности», пал, не найдя поддержки в измученном войной российском обществе.
Февральскую революцию лидер деловой Москвы приветствовал как избавление страны от тягостного «старого режима». Исполнилась его давняя мечта: в марте 1917 года был образован Всероссийский торгово-промышленный союз, первая политическая организация предпринимателей всероссийского масштаба, председателем которой избрали Павла Рябушинского.
Но в послереволюционной России сразу же проявился сильный «антибуржуйский» запал, раздуваемый представителями леворадикальных партий. В те роковые для судеб страны дни лидер прогрессизма горячо отстаивал идею долгого пути развития частной инициативы как единственного выхода из общенационального кризиса. Неоднократно выступал он с публичными речами, лейтмотивом которых был тезис о преждевременности социализма в России: «Признаем, что ныне существующий капиталистический строй неизбежен, а раз так, то отсюда логически следует, что нынешнему правительству надлежит буржуазно мыслить и буржуазно действовать».
Рассчитывая быть услышанным не только собратьями по большому бизнесу, но и широкими демократическими слоями, Рябушинский так обосновал свою позицию: «Еще не настал момент думать о том, что нашу экономическую жизнь нужно совершенно переиначить. Широкие массы должны понять, что все мы должны жить по-людски, так, как живут другие государства и как мы до сих пор еще не жили… Думать же, что мы можем все изменить, отняв все у одних и передав другим, это является мечтою, которая лишь многое разрушит и приведет к серьезным затруднениям. Россия в этом смысле еще не подготовлена, поэтому мы должны еще пройти через путь развития частной инициативы».
С июня 1917 года Рябушинский начал издавать журнал «Народоправство», к участию в котором были привлечены крупные интеллектуальные силы, в том числе выдающийся русский философ Н.А. Бердяев. Журнал придерживался той же, что и его издатель, позиции: «каждый день стихийного разрастания анархии влечет Россию в бездну», в стране нет реальных условий для «социалистической организации» и т. д. Однако эти рассуждения не пользовались успехом у низов, все более симпатизировавших социалистическим лозунгам. Предупреждения Павла Рябушинского воспринимались как попытка буржуазии отвлечь народ от обещанного социалистами «царства свободы».
Временное правительство теряло власть над страной, которая погружалась в пучину экономического и политического хаоса. Безудержная денежная эмиссия привела к жестокой инфляции и обесценению и без того слабого рубля. «Хлебная монополия», установившая твердые государственные цены на зерно, обернулась исчезновением с рынка продовольствия и угрозой голода. В августе 1917 года Рябушинский, критикуя экономическую политику правительства и Советов, забиравших в свои руки реальные рычаги управления, подчеркивал, что без участия в экономической и политической жизни предпринимателей, «людей житейского опыта», страну ждет хозяйственная катастрофа и голод. «Эта катастрофа, этот финансово-экономический провал будет для России неизбежен, если мы уже не находимся перед катастрофой, и тогда уже, когда она для всех станет очевидной, тогда только почувствуют, что шли по неверному пути… Но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились».
Большевистские публицисты, в том числе Зиновьев и Сталин, использовали фразу о «костлявой руке», обвиняя буржуазию в организации голода с целью задушить революцию. На самом же деле геноцид готовили вовсе не либеральные политики из деловых кругов, а сами социалистические вожди, попиравшие естественные экономические законы. «В настоящее время, – говорил по этому поводу Рябушинский, – Россией управляет какая-то несбыточная мечта, невежество и демагогия». Бескомпромиссную и жесткую оценку давал он и всему революционно-социалистическому лагерю: «Источник зла не только в большевиках, но и в тех социалистических партиях, которые не могли и не хотели порвать с большевиками, исповедуя с ними одну веру, враждебную всякому патриотизму, всякому национальному чувству и государственному сознанию… Безумно и преступно над телом и душой России делать эксперименты и применять отвлеченные утопии, рожденные в воображении людей, живших в подполье». Лидеру российского торгово-промышленного класса политическое урегулирование виделось теперь в установлении «твердой, железной власти правительства национального спасения, которому будет предоставлена свобода и независимость действий».
Кризис власти побуждал российских либералов искать новые политические комбинации для восстановления порядка в стране. Подходящей фигурой на роль диктатора казался им генерал Л.Г. Корнилов. Летом 1917 года Рябушинский финансирует Союз офицеров и участвует в торжественной встрече генерала, прибывшего в Москву на устроенное А.Ф. Керенским Государственное совещание. Однако в момент выступления он не оказал поддержки корниловцам, и, хотя был арестован как соучастник заговора, вскоре по личному распоряжению Керенского его освободили. В опубликованной в «Утре России» телеграмме по случаю освобождения издатель газеты пессимистически констатировал: «Можно лишь скорбеть, что у нас вместо желанной действительной свободы восстановили произвол и насилие».
После октября 1917 года Павел Рябушинский был вынужден эмигрировать во Францию, где и скончался в один год со своим политическим антиподом Лениным. В 1921 году по его инициативе были созданы новые ассоциации русских предпринимателей – Российский торгово-промышленный и финансовый союзы. До конца жизни он
