Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649 - Сесили Вероника Веджвуд
Его не было там и 29 декабря, когда в Совет была допущена некая Элизабет Пул, утверждавшая, что получила откровение небес. Это была честная, по виду сельская женщина из Абингтона, которая говорила с пылкостью, хотя и в такой аллегорической манере, что божественное послание было едва понятно. Она провозгласила, что Бог с армией, которая должна защищать свободу народа, так как Бог открыл ей путь. Ей было видение больной искалеченной женщины, «которая символизирует слабое и несовершенное, удручающее состояние страны». Рядом с этой женщиной стоял мужчина, который как бы представлял армию и который предлагал вылечить ее. Способ лечения состоял в том, чтобы пройти с помощью молитв через унижения и равнодушие к мирским целям. Вдохновленный ее горячностью, полковник Харрисон жадно спросил, не снизошли ли на нее более точные указания? Но Айртон, который смекнул, что ей нечего сказать, что имело бы практическое значение, быстро дал ей знак удалиться с почтительной благодарностью за ее своевременные слова.
В то время как Элизабет Пул выступала перед Военным советом в Уайтхолле, Оливер Кромвель находился в палате общин, где слушал срочные прения по вопросу, как привлечь короля к ответственности. Томас Скот, один из немногих членов лондонского городского управления, твердо придерживавшийся индепендентских взглядов, изложил рекомендации комитета по организации суда над королем. Члены комитета советовали для этой цели назначить особый суд, состоящий из людей, представляющих интересы государства и имеющих полномочия действовать лишь в течение одного месяца. Этот план, кажется, был приемлемым для всех, хотя и случились долгие пререкания по поводу формулировок, и фраза, которая представляла Карла Стюарта как «человека, на которого возложено управление королевством», была убрана и заменена на более короткую и менее разъясняющую: «Карл Стюарт, нынешний король Англии».
Чтобы ускорить приготовления, комитет был расширен, и в его состав вошли еще несколько военных и Кромвель. Три дня спустя Генри Мартен, выступавший в роли их активиста, представил на рассмотрение законченный проект постановления о суде над королем в парламенте.
Причины, по которым Карл должен был быть привлечен к ответственности, были изложены в самых образных выражениях: «Так как всем печально известно, что Карл Стюарт, нынешний король Англии, не удовлетворенный многочисленными нарушениями прав и свобод народа, совершенными его предшественниками, задумал полностью ниспровергнуть древние фундаментальные законы и свободы этого народа, и вместо них ввести своевольное и тираническое правление, и, кроме всех иных дурных способов и средств для выполнения своего плана, он приступил к нему с огнем и мечом и вел жестокую войну в этой стране против парламента и королевства, в результате которой страна подверглась ужасному опустошению, общественное достояние истощилось, торговля пришла в упадок, тысячи людей были убиты, и было совершено бесконечное множество других злодеяний… Парламент в надежде на то, что ограничение и лишение этого человека свободы – после того как Богу было угодно отдать его в их руки – утихомирят беспорядки в королевстве, все же отказался возбуждать против него судебное дело, но на своем печальном опыте убедился, что такая его небрежность лишь ободрила короля и его сообщников и побудила продолжать свои злодеяния, раздувать новые гражданские волнения, бунты и организовывать вторжения…»
В итоге король был обвинен в создании «предательского и злонамеренного» заговора с целью порабощения английского народа, и из страха перед любыми будущими правителями, которые могут попытаться совершить такое же злодеяние, парламент постановил, что Карл должен предстать перед особым судом, состоящим приблизительно из 150 членов под председательством двух главных судей.
Постановление было принято без разделения голосов во время голосования, но палата общин после запоздалых раздумий подкрепила свою позицию, заявив, что со стороны короля было предательством развязать войну против своих подданных, и выбрала лорда Грея из Гроуби передать их постановление в палату лордов. Будучи старшим сыном старого графа Стэмфорда, Грей выступал против короля в парламенте и последние семь лет на поле боя.
Палата общин напрасно так спешила. Оказалось, палата лордов не собралась на заседание. Количество ее членов сильно сократилось. Никто из пэров-роялистов не приходил на заседания уже много лет, а большинство незаинтересованных или нейтральных членов удалились. Посещаемость заседаний палаты лордов редко теперь превышала полдюжины человек, и тогда в отсутствие лорда-канцлера герцог Манчестерский выступал в роли спикера. В день Нового года они решили уйти на каникулы. Постановлению, «касавшемуся короля», пришлось подождать.
Пэры были не единственными людьми, отмечавшими Новый год как праздник. Несмотря на пуританские проповеди и пропаганду, на протяжении последних семи лет направленную против шумного празднования «двенадцати дней Рождества», многие лондонцы по-прежнему придерживались своих давних застольных привычек и воздерживались от всякой работы между Рождеством и праздником Богоявления. Даже начали снова, сначала в частных домах, устраивать тайные драматические спектакли. Но актеры и зрители настолько осмелели, что к Новому году открылись четыре старых театра. Это пренебрежение постановлением, действовавшим последние семь лет, запрещавшим играть в пьесах, не могло остаться безнаказанным. Были посланы два отряда солдат пресечь постановки. В театре «Фортуна» они нашли лишь канатоходца, а в «Красном быке» вообще никого – актеры и публика были предупреждены и быстро исчезли. Но в «Солсбери-Корте» солдаты застали спектакль в полном разгаре, прервали его и увели актеров в качестве пленников в штаб на Уайтхолле прямо в театральных костюмах. Это не было обставлено грубо; на Стрэнде люди приветствовали актеров, солдаты позволяли им отвечать и даже изображать нечто вроде спонтанной пантомимы по пути. Один из актеров был в короне и мантии, а его слуги по очереди то снимали с него корону, то вновь увенчивали ею с подобающей жестикуляцией, вызывая возгласы, насмешки, смех и аплодисменты у толпы. Только в четвертом театре – им был «Кокпит» – актеры попробовали драться, что было ошибочной тактикой: с ними обошлись жестко, их арестовали и конфисковали их гардероб и реквизит.
На следующий день вновь собралась палата лордов – пришли все ее 12 членов, как и полагалось в таком серьезном случае. Немногие из них – если такие вообще были – испытывали теплые чувства к королю. Но остальные пэры были не на его стороне, так как считали, что Карл довел себя до своего нынешнего положения своими политическими ошибками.
