Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин
Во всем остальном брак сложился удачно. Между супругами, безусловно, была большая любовь. Причем любовь полная, всеобъемлющая. Они старались не расставаться ни на один день, делили общую постель, были взаимно нежны и предупредительны на людях. Однако никакого афиширования своих чувств не допускали. Вышеупомянутая Мария Румынская, говоря о дяде и тете, отмечала, что «он относился к ней отчасти как школьный учитель». Другая племянница, Мария Павловна, выразилась точнее: «В их отношениях была какая-то сдержанная нежность, основанная на готовности тети согласиться с любым решением мужа по всем вопросам, большим или малым. Оба гордые и застенчивые, они редко показывали свои истинные чувства и никогда не искали чужого доверия». И все-таки человек близкий, понимающий и частично допускаемый в тот закрытый для всех мир мог порой узнать нечто большее. Гостивший в Ильинском Константин Константинович со свойственной ему поэтичностью записал в дневнике: «Не могу сказать, чтобы Сергей очень много сидел с ней (Елизаветой. – Д. Г.), но у них прелестные отношения… Мы с Сергеем вдвоем вышли погулять. Солнце садилось, освещая холодными, румяными лучами оголенную осеннюю природу и золотя желтые верхушки деревьев. Мы разговорились. Он рассказывал мне про свою жену, восхищался ею, хвалил ее; он ежечасно благодарит Бога за свое счастье. И мне становилось радостно за него и грустно за себя. Но я не завидовал ему – к чему завидовать: лучше радоваться радости ближнего».
* * *
Тем временем география поездок расширялась. Побывав в Крыму, Елизавета вспомнила Британию, поскольку горы напомнили ей далекую Шотландию, а побережье – с детства любимый Осборн. Новая родина оказалась чрезвычайно разнообразной, многоликой. И не только внешне. Элла уже начала ощущать пульс русской жизни, совсем непохожей на впечатления от Петербурга.
Важнейшую роль в этом постижении сыграли паломничества к святым местам. Но если увиденные поначалу Троице-Сергиева лавра, Саввино-Сторожевский монастырь возле Звенигорода и Новый Иерусалим на Истре находились рядом с Москвой, то поездка в Вышенскую пустынь, расположенную под Тамбовом, стала для Эллы первым посещением русской глубинки. «Полнейшей глуши», по словам Сергея. После Моршанска дорога, как таковая, вообще закончилась, и следующие девяносто восемь верст пришлось добираться по непролазной грязи. Остановились в имении Быкова Гора, принадлежавшем Э. Д. Нарышкину, который и пригласил Великокняжескую чету вместе с Великим князем Павлом посетить знаменитую обитель. Торжественной встречи в монастыре хотелось избежать, но архиепископ на ней настаивал, так что пришлось согласиться, заранее подчеркнув, что делается это исключительно ради народа. В те дни главной святыни обители, чудотворной иконы Богоматери Казанской Вышенской, в соборе не было – традиционным крестным ходом ее обносили по губернии. Но Августейшие паломники сподобятся приложиться к ней на обратном пути.
Элла никогда еще не видела столь пестрой людской толпы. Помимо русских среди встречавших у монастыря находились мордвины, яркими костюмами выделялись татары. При появлении великих князей весь народ пал на колени, склонившись до земли. Это было непривычно для Елизаветы, удивительно и трогательно. Чувства усиливались и незримым присутствием настоящего подвижника, епископа Феофана, давно жившего в монастыре затворником. О таких подвигах Элла могла знать лишь из книг по истории Церкви, не предполагая, что подобное возможно сегодня. И вот она совсем рядом с человеком, совершающим свой тяжелый спасительный путь! Конечно, в келью затворника попасть было нельзя, о присутствии высоких гостей его только известили, передав их фотографии. Однако реальность соприкосновения с подвижником ощутилась сразу и запомнилась навсегда.
Святой Феофан Затворник стал первым в целом сонме Божиих избранников, встреченных Елизаветой Федоровной в России. Их будущая слава оставалась пока неведомой, но их влияние на жизненный и духовный путь Великой княгини окажется глубочайшим.
4. В поисках истины
С конца XVIII века делами благотворительности в России озаботился Императорский Дом. Начало положила супруга Павла I, императрица Мария Федоровна, стоявшая у истоков Императорского Человеколюбивого общества, Повивального института и училища ордена Святой Екатерины. Она же стала главной начальницей над Петербургским и Московским воспитательными домами. Некоторые из этих дел продолжило специально созданное с ее кончиной «Ведомство учреждений императрицы Марии», состоявшее под покровительством Их Величеств.
Делами милосердия прославилась и невестка Марии Федоровны, Великая княгиня Елена Павловна, передавшая эстафету своей дочери Екатерине Михайловне. Опекая прежние учебные и медицинские заведения, Великая княгиня Екатерина Михайловна открывала и новые, создав, в частности, приют для больных детей в Ораниенбауме. Постепенно работа на социальном поприще стала неотъемлемой частью в обязанностях женщин Императорской Фамилии. Каждая из Великих княгинь состояла попечительницей или покровительницей тех или иных учреждений, занимающихся общественным призрением и воспитанием. Причем для некоторых из них это становилось важнейшим делом.
Приехав в Петербург, Елизавета Федоровна не могла не заметить результаты трудов своих новых родственниц. Так, тетушка ее мужа, Великая княгиня Александра Петровна, основала в столице Покровскую общину сестер милосердия, больницу, амбулаторию, отделение для девочек-сирот и училище фельдшериц. Матушка «милого Кости», Великая княгиня Александра Иосифовна озаботилась судьбой детей-бродяг и учредила Столичный совет детских приютов. Активно хлопотала и двоюродная сестра Сергея Александровича, Евгения Ольденбургская (урожденная Лейхтенбергская, дочь Великой княгини Марии Николаевны). Попечительствуя над женской гимназией и Максимилиановской больницей, она покровительствовала Дому Милосердия, основанному ее матерью, и сама создала на основе общины сестер милосердия Красного Креста общину святой Евгении.
Разумеется, Елизавета Федоровна не осталась в стороне. Тем более что дела милосердия были ей близки с самого детства. Под свое председательство Великая княгиня приняла Первый Санкт-Петербургский дамский комитет Российского общества Красного Креста, основанный графиней Е. Ф. Тизенгаузен. Следующие шаги будут сделаны немного позднее и уже в других условиях, а пока Елизавета пыталась окончательно освоиться в новой жизни, расставляя в ней приоритеты. Первенство всегда отдавалось супругу.
Сергей понимал брак как взаимное обязательство, как церковное таинство и, наконец, как личную тайну. Вот почему ни один из вышедших из-под его пера документов, где упоминается супруга, не содержал никаких нежных эпитетов в ее адрес. Они не для посторонних глаз, не для чужих ушей. Зато так часто в подобных записях (даже в дневниках) он употребляет по отношению к ней слово «жена». Слово простое, емкое, не требующее дополнений. Слово библейское.
Напротив, письма
