Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин
* * *
В столичную жизнь Элла «вписалась» легко. Вместе с тем, подобно Сергею, она с огромным удовольствием будет проводить время за городом. Точнее, под Москвой. Впервые в свое имение супруг привез ее вскоре после свадьбы, предпочтя подмосковную усадьбу заграничному турне. Хотелось отдохнуть и, что называется, переключиться. Беспокоило лишь одно – как воспримет жена незнакомый ей мир.
Природа окружала ее с раннего детства и продолжала манить всегда; среди садов и водоемов, среди лугов и тенистых рощ она чувствовала себя легкой и свободной частицей прекрасного мира, а ее собственная красота еще больше подчеркивалась окружающей гармонией. Не случайно портретисты полюбят изображать Елизавету на фоне пейзажа, а Сергей, как заказчик, прекрасно поймет, насколько выигрышно, насколько верно такое сочетание. Но одно дело романтические берега Рейна, скалистые холмы Шотландии или большой парк Виндзора, и совсем другое – простая сельская местность в центре России. Как воспримет непривыкшая к подобным картинам Элла эту особенную красоту, как отнесется ко всему, что так притягивало здесь Сергея? Великий князь волновался напрасно. «Ужасно я рад, – писал он Александру III, – что жена, так же как и я, любит деревню и нисколько не тяготится; наоборот, она с грустью размышляет о той минуте, когда придется покинуть Ильинское». В своем подмосковном имении супруги походили на патриархальную помещичью семью. Казалось, мир за пределами окрестных деревень переставал для них существовать, а все внимание сосредоточивалось на хозяйстве и удобствах для гостей.
Усадьба Ильинское, известная с конца XVII века, сменила нескольких владельцев, в 1863 году став собственностью императрицы Марии Александровны. По завещанию матери этот дивный уголок перейдет к Сергею, став его любимым и постоянно манящим к себе местом, его маленькой Россией, его земным раем.
Двухэтажный деревянный барский дом стоял на высоком берегу Москвы-реки. С двух сторон к нему примыкали украшенные вазами террасы, ставшие своеобразными висячими садами. Западная переходила в пандус, вливавшийся в широкую липовую аллею. На парапете восточной стояла старинная мраморная статуя спящего Эрота. Сама же она вела к павильону, называвшемуся «Пойми меня» и заключавшему в себе баню и ванну. В главном доме обстановка была довольна простая: мебель начала XIX века – кресла, столы, комоды – главным образом из карельской березы с золоченым орнаментом. На стенах – множество гравюр с видами имения (особенно в зале с мебелью Гамбса) и любопытные карикатуры Теребенева на тему войны с Наполеоном. В некоторых комнатах красовались полотна И. К. Айвазовского.
Перед фасадом зеленела полукруглая лужайка, за которой начинались четыре липовые аллеи. Эта часть парка еще сохраняла черты регулярного французского сада, какая-то мраморная статуя – свидетель Екатерининского века – выглядывала из кустов разросшейся сирени. Конечно, усадьба имела служебные постройки, образующие каре, грот, выложенный белым камнем и снабженный двумя круглыми окошками по сторонам входа, лодочную пристань. Подстригавшиеся деревья и кусты образовывали сводчатые зеленые коридоры, по которым можно было пройти к парковым домикам с затейливыми названиями – «Миловид», «Приют для приятелей», «Кинь грусть», «Не чуй горе».
Ранним утром Сергей Александрович направлялся на ферму, где уже начиналась дойка дорогих, голландской породы, бежевых коров. Затем шел на конюшню: его лошади – арденские тяжеловозы – настоящая экзотика для России. Значительно позднее на основе этой бельгийской породы будут выведены русские тяжеловозные лошади, так что Великий князь в вопросах коневодства смотрел далеко вперед. Как, впрочем, и в птицеводстве, которому уделял повышенное внимание, заведя большой птичник и наняв специалиста по разведению пернатых. Он вообще хотел устроить в поместье все самым лучшим образом, и хотя Ильинское доходов не приносило, Сергей старался развернуть в нем большую хозяйственную деятельность: наставлял управляющих, проверял отчеты, счета. Так же он поступал и в столичном доме, но проблемы имения решал с несравнимо большим удовольствием.
После инспекции – утренний кофе на балконе, затем – занятия с женой русским языком. По окончании урока следовали верховая прогулка или лодочное катание, потом завтрак. День разгорался, снова маня на свежий воздух и предлагая многочисленные дары природы. Сергей очень любил рыбалку и порой долго просиживал с удочкой, обгорая на солнцепеке. Десятки пойманных ершей, пара щук и несколько крупных шелешперов составляли его обычный улов, а уж когда, зайдя в воду, он тащил невод, добычей мог стать и огромный судак. С еще большим удовольствием отправлялся он за грибами, часто беря с собой и жену. Переправившись на лодке через реку и пройдя широкий, дивно благоухающий луг, они попадали в лес. Великий князь был опытным грибником, так что возвращались супруги как минимум с двумя полными корзинами. В другие дни время до обеда посвящалось домашним делам, включавшим заботу о парке и цветниках. Часто посещали соседей, среди которых у Елизаветы появились первые русские подруги – графиня Александра Олсуфьева (ставшая ее гофмейстериной), Мария Васильчикова (давняя знакомая мужа), княгиня Зинаида Юсупова.
Своими впечатлениями Элла делилась с императрицей: «Должна написать тебе пару строк: рассказать, каким очаровательным я нашла этот дом… В среду едем к Эльстонам-Сумароковым (Юсуповым. – Д. Г.), там все женщины и мужчины будут в простых крестьянских костюмах ярких цветов. Мы с княгиней шьем себе наряды; она так добра, помогает мне кроить рубаху, что совсем не просто. Часто видимся с соседями, и все они такие милые люди, что я быстро освоилась. Мы много купаемся, это очень освежает, ведь погода стоит жаркая… Вчера нас посетил митрополит, был весьма любезен – сказал несколько слов благодарности по-немецки; я была тронута… С месяц назад, когда мы были у преподобного Сергия (в Троице-Сергиевой лавре. – Д. Г.), – я сказала ему “спасибо” по-русски…»
Иногда отправлялись в село. О земледельческом труде Сергей Александрович знал не понаслышке. Во время учебы он прошел практический курс полевых работ – пахал, сеял, собирал урожай – и, хорошо понимая тяготы крестьянской жизни, старался, по возможности, улучшить ее условия. Но для Елизаветы Федоровны здесь были сплошные открытия. Оказалось, что крестьяне – не беззаботные поселяне в «ярких рубашках», а серьезные люди, со своими проблемами и совсем непонятным укладом жизни. Так начались первые свидания Эллы с настоящей Россией – с ее народом, с ее бытом, с ее культурой. Ильинское, как и принадлежащее Сергею соседнее Усово не бедствовали, однако по сравнению с немецкими деревнями они казались просто нищими. Потрясала и трудоспособность крестьян, а низкий уровень их социальной защищенности вызывал оторопь. На некоторые проблемы Элла обратила внимание мужа. Великий князь согласился с ее оценкой медицинского обслуживания и выписал опытную акушерку для постоянной работы в округе. Отзывчивость хозяев Ильинского всегда будут вызывать и другие местные беды –
