Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента - Теодор Рузвельт
Все это было не так в том, что касалось армии. Мало того, что можно было снизить эффективность армии, не привлекаясь к ответственности за это, но единственный способ, которым военный министр мог получить кредит для армии, – это экономия, а самый простой способ сэкономить – это сделать что-то, что не будет ощущаться, если война должна начаться.
Народ совершенно не интересовался армией; демагоги выступали против нее и, хотя она была недостаточной по численности, настаивали на ее дальнейшем сокращении. Главная активность, проявленная конгрессменами в отношении армии, заключалась в том, чтобы построить специальные армейские посты в местах, где в них не было необходимости. Даже действия армии в ее кампаниях против индейцев носили такой характер, что обычно выполнялись небольшими отрядами из пятидесяти или ста человек.
До тех пор, пока человек был лейтенантом, у него было много профессиональной работы, и он работал в полевых условиях, – короче говоря, у него было такая же практика, как у его собрата на флоте. Но, пройдя этот этап, он не имел возможности выполнять какую-либо работу, соответствующую его званию, и почти не было возможности выполнять какую-либо военную работу вообще.
Не следовало ожидать, что человек мог продолжать расти профессионально, когда все было против него. Соответственно, когда на нас внезапно обрушилась испанская война, несколько пожилых капитанов и полевых офицеров были, во многом вопреки их собственному желанию, внезапно поставлены в командование полками, бригадами и даже дивизиями и армейскими корпусами. Часто эти люди терпели болезненные неудачи. Это была не их вина; это была вина нации, то есть вина всех нас, – вас, мой читатель, и меня, и таких, как мы, потому что мы допустили такие условия, которые сделали этих людей непригодными для командования.
Возьмем капитана отдаленного поста из двух рот, где ничего никогда не происходило, даже напоминающего военные действия, и где единственной военной проблемой была ссора между капитаном и квартирмейстером по поводу того, насколько высоки расходы на содержание мула, хвост которого следовало бы побрить (я говорю о реальном инциденте). Чего можно было ожидать от такого человека, хотя тридцать пять лет назад он был доблестным лейтенантом на Гражданской войне, если после этого периода бездействия его внезапно назначили командовать войсками в летней кампании в тропиках?
Руководители бюро были по большей части пожилыми некомпетентными людьми, чья задача заключалась в том, чтобы выполнять свои обычные обязанности таким образом, чтобы избежать осуждения начальников и избежать расследования Конгресса. У них не было ни малейшего представления о подготовке армии к войне. Было невозможно, чтобы у них могла быть какая-либо такая концепция.
Народ и Конгресс не хотели, чтобы армия готовилась к войне; и те редакторы, филантропы и сторонники мира, которые смутно чувствовали, что если армия некомпетентна, то их принципы в безопасности, всегда выступали против любого предложения об увеличении эффективности армии. При таких условиях было абсолютно невозможно, чтобы Военное министерство или армия могли преуспеть в случае войны.
Госсекретарю Алджеру довелось быть госсекретарем, когда началась война, и вся ответственность за недостатки армии пала на его голову; его сделали козлом отпущения. Но вина была не его; вина и ответственность лежали на нас, – людях, которые в течение тридцати трех лет позволяли нашим представителям в Конгрессе и в Национальной исполнительной власти вести себя так, что было абсолютно невозможно избежать большей части проблем, которые произошли, и всех недостатков, на которые жаловался наш народ во время войны в Испании.
Главной непосредственной причиной были условия бюрократической волокиты, существовавшие в Военном министерстве в Вашингтоне, которые препятствовали любой хорошей организации или подготовке любого хорошего плана операции. Повторение этих условий, хотя и в несколько менее обостренной форме, в любой будущей чрезвычайной ситуации так же неизбежно, как восход солнца, если мы не введем принцип четырехлетнего пребывания в штабе – принцип, который Конгресс уже много лет упорно отказывается выполнять.
* * *
Есть нации, которым нужно прививать мирные идеалы, и для которых милитаризм является проклятием и несчастьем. Есть и другие нации, подобные нашей, которые находятся в таком счастливом положении, что мысль о войне никогда не приходит им в голову. Они полностью свободны от любой тенденции превозносить или практиковать милитаризм. Эти страны никогда не должны забывать, что военные идеалы должны быть не меньше, чем мирные идеалы. Мы, американцы, склонны считать, что требования нашей коммерческой и промышленной цивилизации освобождают нас от необходимости практиковать героические и воинственные добродетели.
Наш народ не военный. Обычно нам нужна только небольшая постоянная армия; но за ней должен быть резерв обученных людей, достаточно большой, чтобы заполнить армию до полной военной численности, которая более чем в два раза превышает численность в мирное время. Более того, молодые люди страны должны понимать, что долг каждого из них – подготовиться так, чтобы в трудную минуту быстро стать эффективными солдатами – долг, о котором сейчас все забыли, но который следует признать одной из жизненно важных частей обучения каждого гражданина.
В связи с этой войной есть одна вещь, о которой хорошо помнить нашему народу, нашему народу, который искренне любит мир справедливости, – и мне тоже было бы стыдно быть кем-то другим, кроме любителя мира справедливости. Истинные проповедники мира, которые искренне стремятся приблизить день, когда между всеми народами воцарится мир, и которые действительно помогают продвигать это дело, – это люди, которые без колебаний выбирают праведную войну, когда она является единственной альтернативой неправедному миру.
Но есть и другие люди, которые ставят мир выше справедливости и которых так мало волнуют факты, что они рассматривают фантастические заявления о немедленном всеобщем арбитраже как полезные, а не вредные для дела, которое они отстаивают, и которые стремятся сделать Соединенные Штаты бессильными перед международным злом. Все люди такого рода и все организации, которые они контролировали, не сделали и сотой доли того, что было сделано для мира и справедливости народом Соединенных Штатов, когда он вел войну с Испанией и с добросовестностью и здравым смыслом решал проблемы, возникшие в результате войны.
Наша армия и флот, и прежде всего наш народ, извлекли некоторые уроки из войны в Испании и применили их в своих интересах. В течение следующего десятилетия наш флот и армия значительно улучшились; не только в материальном плане, но и в кадровом, и, прежде всего, в способности управлять нашими силами. К 1908 году, когда наш боевой флот совершил кругосветное плавание, военно-морской флот
