Картинные девушки. Музы и художники: от Веласкеса до Анатолия Зверева - Анна Александровна Матвеева
Александр Айвазовский рассказывает следующее: «…дедушка уехал в своё имение Шейх-Мамай. Там он поехал кататься и, проезжая через немецкую колонию, зашёл в какую-то лавку, где увидал очень красивую армянку, не знаю, продавщицу или дочь хозяина, и сразу, молниеносно, влюбился в неё. Через какое-то время он опять поехал туда, а вернувшись, объявил бабушке, что женится. Всё это произошло так, как он всегда любил делать, – скоро и решительно». Далее внук сообщает, что «дедушка уговорил какого-то священника и обвенчался без развода. После этого он начал “отшлифовывать” свою молодую жену: нанял ей учительницу французского языка, стал возить её в Петербург и за границу, нисколько не смущаясь, стал вводить её в общество». Вроде бы складная версия, но опять же не совпадают даты в документах – а документ, как и факт, вещь упрямая. Развод был получен в 1877 году, брак заключен в 1882-м – вот и вся математика.
Айвазовский счастлив – пусть он годится Анне в отцы, если не в деды, зато она украшает его жизнь и вдохновляет; более того, знаменитый маринист впервые отступает от неписаного правила не делать женских портретов и в год свадьбы запечатлевает красавицу в национальном армянском костюме и прозрачной косынке, прикрывающей лицо на манер вуали («Портрет Анны Никитичны Бурназян-Саркисовой», 1882, Галерея Айвазовского). Он делает её героиней сюжетной картины «Сбор фруктов в Крыму» (Галерея Айвазовского), датированной тем же годом. Волны волнами, корабли кораблями, но перед такой красотой не могло устоять ни сердце влюбленного мужчины, ни душа художника. Трезво оценивающий свои способности портретиста, он всё-таки пишет Анну самостоятельно, ему важно сделать это собственной рукой. Айвазовский вообще, строго говоря, мужской художник – все его бури, штормы, кораблекрушения, сражения и бескрайние волны вызывали и вызывают восторг в первую очередь у представителей, как раньше говорили, сильного пола. Но с появлением Анны в нём вдруг проснулась нежность.
«Моя душа должна постоянно вбирать красоту, чтобы потом воспроизводить её на картинах. Я люблю тебя, и из твоих глубоких глаз для меня мерцает целый таинственный мир, имеющий почти колдовскую власть. И когда в тишине мастерской я не могу вспомнить твой взгляд, картина у меня выходит тусклая…» – эти пронзительные строки Айвазовский адресовал своей второй жене.
Анна становится верной спутницей художника в его путешествиях, которых не стало меньше – они плавают аж до самой Америки, и любуются на палубе пассажирского парохода океанскими видами, и даже в шторм не страдают от морской болезни. Анна принимает многочисленных гостей и не ропщет на жизнь в захолустье – Феодосия была её домом, а то, что сама Анна была армянкой, ещё сильнее грело душу старого художника. В поздние годы жизни он много раз говорил о том, как важно для него, что он армянин и что жена близка ему не только по духу, но и по крови.
А что же Анна? Каково ей было жить рядом с самым уважаемым человеком в Феодосии и самым великим маринистом в России?
Интересное свидетельство о визите к чете Айвазовских оставил ещё один знаменитый знакомец художника – Антон Павлович Чехов. Вот фрагмент его письма от 22 июля 1888 года:
«Вчера я ездил в Шах-мамай, именье Айвазовского, за 25 вёрст от Феодосии. Именье роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии. Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75, представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем; полон собственного достоинства, руки имеет мягкие и подаёт их по-генеральски. Недалёк, но натура сложная и достойная внимания. В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах. Знаком с султанами, шахами и эмирами. Писал вместе с Глинкой “Руслана и Людмилу”. Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал. В своей жизни он не прочёл ни одной книги. Когда ему предлагают читать, он говорит: “Зачем мне читать, если у меня есть свои мнения?” Я у него пробыл целый день и обедал. Обед длинный, тягучий, с бесконечными тостами».
Александр Айвазовский вспоминал, что в доме деда его поражала строгая атмосфера: «Все и всё подтянуто, все ходили как по нитке».
В этом браке не было – и, наверное, не могло быть детей. Не было у Анны, скорее всего, и никакой свободы – но хотела ли она, искала ли её? Вполне возможно, что Анну устраивала роль спутницы великого человека, вокруг которого вращался весь дом и вся Феодосия. (Айвазовский под старость лет стал считать Феодосию собственным городом – сохранились воспоминания внуков о том, как дед отчитывал ответственных лиц, заметив на улицах какой-то непорядок.) Ну а в том, что Анна подарила мужу счастливую старость, нет никаких сомнений – это был очередной презент фортуны, не сводящей глаз со своего любимца.
18 лет прожили вместе Айвазовский и Анна. 19 апреля 1900 года в возрасте 82 лет Иван Константинович умер в своём доме от кровоизлияния в мозг – внук рассказывает, что перед этим Айвазовский ездил в имение Шейх-Мамай и решил опробовать там только что поставленные качели. Эта детская выходка, возможно, и спровоцировала приступ, повлекший за собой смерть. В мастерской осталась неоконченной картина «Взрыв корабля» (1900, Галерея Айвазовского), а в доме – безутешная Анна, ставшая вдовой во второй раз. Говорят, что после смерти мужа она превратилась в затворницу, не принимала гостей и тем более не пыталась снова выйти замуж. Анне суждена была долгая жизнь и много испытаний: две войны, революция, бедность… «Во время оккупации, – пишет Юлия Андреева, – она отдала свои последние драгоценности, обменяв их на хлеб и крупу. Когда же немцы оставили Феодосию, художник Николай Самокиш нашёл всеми забытую вдову, наверное, самого доброго и щедрого художника и забрал её в свой дом в Симферополе».
В 1946 году, в возрасте 88 лет, Анна скончалась и была похоронена рядом с мужем – вблизи церкви Святого Саргиса в Феодосии, церкви, стены которой помнили их венчание. Памятник Айвазовскому из цельного куска мрамора украшает надпись на армянском языке: «Родившись
