Торжество самозванки. Марина Цветаева. Характер и судьба - Кирилл Шелестов
Жаль, что это заявление не попалось на глаза Д.Хармсу, к тому времени уже почившему, – наверное, он взял бы его эпиграфом к своим знаменитым литературным анекдотам о русских писателях, тем более что некоторые истории, рассказанные Кудровой, превосходят их неправдоподобием, правда, существенно уступая в остроумии.
* * *
Вряд ли эти «жития» заинтересовали бы русского образованного или советского необразованного читателя первой половины ХХ века. Но они были адресованы советским интеллигенткам последней трети столетия, чей культурный уровень не превосходил уровень авторов. Именно такая манера повествования: патетическая, лишенная достоверности и объективности, и находила горячий отклик в их сердцах. На таком языке разговаривала с ними советская пропаганда и советская литература; они привыкли к нему, другого не знали.
Цветаева стала новым женским пророком, альтернативой Ахматовой. Градус ее обожания стремительно повышался: из выдающейся поэтессы она мгновенно стала замечательным поэтом, потом гениальным поэтом, затем великим поэтом.
Ее пылкие почитательницы уже готовились повесить ее икону в храме советской литературы между ликами Пастернака, Ахматовой и Мандельштама, но тут, как чертик из коробочки, выскочила Ася.
Глава третья. Мелкий бес. Мухи в варенье. «Ересиарх» Ася против «матриарха» Али
Анастасия, по-семейному – Ася, была родной сестрой Марины, по-семейному – Муси; двумя годами ее моложе. Они росли вместе, и впоследствии Ася утверждала, что они с Мусей были близки, как «братья Гонкуры», «сиамские близнецы» и «две половинки одного целого». Прошу прощения за набор тривиальностей, я лишь повторяю Анастасию, которая ни умом, ни оригинальностью не блистала, хотя самомнением не уступала старшей сестре. Действительно, довольно много ранних стихов Цветаевой обращено к сестре, либо содержит упоминания о ней.
У Ариадны по поводу сходства тетки с матерью было свое мнение. «В ней очень много маминого, – писала она Пастернаку из Туруханской ссылки. – Но искривленного и изуродованного до неузнаваемости, они схожи и несхожи, как здешняя корабельная сосна и карликовое японское деревцо.»
Внешне сестры и впрямь различались. Крепкая, толстая Марина была угрюма, резка, надменна и груба. Хрупкая здоровьем Анастасия была плаксой, писклей и ябедой. Анастасия звала Марину «мамонтихой», а та ее в ответ – «паршивкой». Милые нежные девочки из семьи профессора изящных искусств.
Обе были своевольны, эгоистичны и дерзки с окружающими до наглости. Несмотря на родство душ, а, может быть, в силу его, они часто ссорились и дрались вплоть до 16 лет; Марина при этом била сестру кулаками и кусалась, а Анастасия царапалась, визжала и убегала к матери.
Все эти обстоятельства были хорошо известны Ариадне, но она не спешила предавать их гласности, они не вписывались в светлый образ страдающей героини.
Тон задавала Марина, которую последовательно выгоняли за поведение из пансионов и гимназий; Анастасия старалась не отставать от сестры в сумасбродных выходках. Со временем, дабы избежать соперничества, между ними было решено, что Марина станет великим поэтом, а Анастасия – великим философом, но тут я забегаю вперед.
В 15 лет Анастасия познакомилась на катке с красивым юношей и стала с ним встречаться. Любознательностью она не отличалась и за полгода знакомства сумела выяснить лишь то, что молодого человека зовут Борис Сергеевич Трухачев и что ему 27 лет. Чуть позже, когда между ними начались близкие отношения, она узнала, что он всего на два года ее старше и что его выгнали из гимназии за дерзкое поведение. Но на ее высокую оценку собственной проницательности это никак не повлияло.
В 16 лет она забеременела от Трухачева, причем инициатива сближения исходила от нее. Не то чтобы она была сильно влюблена в него или ее неудержимо влекло к мужчинам. Просто ее мать к этому времени умерла, оставив сестрам приличный капитал, а слабохарактерный отец, увлеченный своим музеем, предоставил им полную свободу. Анастасия не знала, чем себя занять, а тут у Марины приключился бурный роман с Эфроном, и Анастасия, как обычно, последовала ее примеру.
Из тайного медового месяца, проведенного с Борисом в Финляндии, Анастасия запомнила не минуты их страсти, а то, как Борис читал ей вслух роман Достоевского «Идиот». Прежде Ася не читала Достоевского, потому что не любила этого писателя, а не любила, потому что не читала. В том, что два юных, бездумных существа испытали экстатический восторг при чтении «Идиота», есть нечто символическое, не находите?
Подобно сестре, Анастасия была лишена настоящей чувственности, и эта физическая холодность обеих резко контрастировала с их эмоциональной порывистостью, доходившей в поэзии Цветаевой до экзальтации.
* * *
Жениться на Асе Борис поначалу не собирался, во время беременности они не раз ссорились, и в перерывах между ссорами Анастасия дважды «безумно» влюблялась с первого взгляда в других мужчин. Одним из них был переводчик Нилендер, прежде безуспешно сватавшийся к ее сестре; другим – случайный попутчик в поезде, не то итальянец, не то еврей.
Продолжения эти мгновенные романы не имели, хотя и Анастасия, и ее избранники, по ее словам, сознавали, что пережили страсть всей их жизни. И сердце Анастасии каждый раз «пронзала тоска», о которой она помнила последующие пятьдесят с лишним лет. (Я не шучу, лишь повторяю ее экскламации).
В очередной раз тоска пронзила ее сердце, когда она, уже после рождения сына, встретила старшего брата Бориса, и они влюбились друг в друга с первого взгляда, и обоим стало ясно, что это страсть… Впрочем, вы, должно быть, уже сами догадались, так что я не стану продолжать, тем более, что подобные истории в жизни Анастасии будут повторяться с завидной регулярностью.
Здесь уместно напомнить, что Муся тоже пылко влюблялась в старшего брата своего мужа, которому посвятила целый цикл стихов. Это был первый из ее романов, заставивший Эфрона страдать и плакать. Могла ли Ася не повторить опыта сестры? По крайней мере, в своих мемуарах, написанных пятьдесят лет спустя?
Незадолго до появления ребенка на свет Ася и Борис все-таки успели обвенчаться, так что старик Цветаев ничего не заподозрил. Он мало вникал в то, что не касалось его увлечения, и, будучи отцом трех дочерей и одного сына, вполне допускал, что дети рождаются и через четыре месяца после свадьбы.
* * *
По примеру Муси гимназию Ася бросила, правда, та успела закончить семь классов, тогда как Ася – только пять. Великим философом она стала случайно. Собственно, в ее жизни все и всегда происходило случайно: от беременности до ареста; ничему обдуманному и запланированному там просто не было места.
Когда ей исполнилось 19, кто-то
