Моя последняя любовь. Философия искушения - Джакомо Казанова
– Два месяца назад в вашей газете появилось мое имя.
– Вполне возможно.
– И при этом в самом оскорбительном смысле. Я пришел требовать удовлетворения.
Вместо ответа он пожал плечами и снова взялся за перо. Я два раза ударил его палкой по спине и удалился. К вечеру я уже въезжал в Экс-ля-Шапель, где встретил своих старых знакомцев, которые направлялись на воды в Спа, и последовал за ними. Там я прежде всего сделал визит к шляпному мастеру, у которого заодно спросил, не укажет ли он какую-нибудь свободную комнату, поскольку все апартаменты в городе были уже заняты. Посоветовавшись с женой, он предложил мне остановиться у него и добавил: «Если с вами не будет слуги».
– Я один. Сколько вы хотите за услужение?
– Ровно ничего, сударь, и в придачу могу предложить вам свой стол.
Я согласился, изъявив ему живейшую благодарность. Хозяйка провела меня в свою комнату, где я увидел превосходную постель.
– Но, мадам, а как будете спать вы сами?
– В лавке.
– Я не могу допустить этого. Тогда вам лучше занять вот эту маленькую комнату.
Она отвечала, что они боятся стеснить меня, в то время как их племянница будет стеснять меня много меньше. Услышав о племяннице, я навострил уши. Ага, в доме есть племянница, а соседняя комната без двери! Прекрасно! Это даже не комната, а клетушка, в которой нет окна и едва помещается кровать. Читатель может сам представить мои надежды и намерения. Однако же я с сожалением заметил, что жена шляпника чертовски некрасива, и если племянница похожа на нее, придется распрощаться со своими эротическими намерениями. А она и должна быть дурнушкой, иначе ее добродетель не оставляли бы на милость первого встречного. Тем не менее я не позволил себе никаких вопросов и отсутствовал весь вечер. В первую ночь мне не удалось увидеть даже кончика носа племянницы, которая ко времени моего возвращения уже похрапывала. Утром я познакомился кое с кем и узнал имена всех прелестниц, появлявшихся на променаде. Число искательниц удачи, собирающихся в Спа, просто невероятно. Этот маленький городок являет собой настоящий притон разврата, где в изобилии встречаются торговцы и записные игроки. Стечение приезжающих создает достаток у местных жителей, которые за три месяца зарабатывают деньги, позволяющие им переждать остальные девять до начала следующего сезона.
В полдень я возвратился к себе на квартиру с двадцатью луидорами, вырученными от игры. Кроме того, у меня в кошельке лежало еще четыреста цехинов. Войдя в лавочку, я увидел красивую брюнетку лет восемнадцати, которая сматывала ленту. Наверное, это и была та самая племянница, что спала в соседней комнате. Она даже не посмотрела в мою сторону и едва ответила на поклон. Тут явилась служанка и объявила, что обед готов. Я дал ей денег на вино, так как хозяева употребляли только пиво, и притом самое отвратительное. Прежде чем садиться за стол, шляпник отвел меня в сторону и, достав из кармана парижские часы с репетитором и золотой цепочкой, спросил, сколько они могут стоить.
– Сорок луидоров.
– Один иностранец хотел продать их за двадцать, но с условием возврата на следующий день, если он принесет двадцать два.
– Соглашайтесь безбоязненно.
– У меня нет таких денег.
– Я не хочу, чтобы вы упускали такой случай, вот нужная сумма.
За столом меня посадили между хозяином и его женой, молоденькая племянница оказалась как раз напротив. У нее был очень серьезный вид, и она не проронила ни слова. Я обращался к ней так же сдержанно. После кофе тетушка подозвала племянницу и велела ей относиться ко мне с величайшим почтением и не беспокоить во время сна. Сие последнее замечание показалось мне весьма забавным. Отобедав, я отправился к оружейнику приобрести пистолеты, которые хотел презентовать своему парижскому брату. Там я спросил у самого мастера:
– Вы знаете человека, в доме которого я остановился?
– Это сама честность. Мы с ним кузены.
– Он богат?
– О, конечно богат… долгами! Ему везет не больше, чем всем порядочным людям.
– А его жена?
– Для хозяйства это истинное сокровище.
– Ну, а племянница?
– Просто дурочка.
– Почему вы так думаете?
– Она отпугивает всех клиентов. Приличия, конечно, хороши, но где же здесь рассудок?
– У нее свои принципы, – ответил я, смеясь.
– Попробуйте делать из них деньги!
– Но как же, по-вашему, она должна вести себя?
– Во-первых, она могла бы не изображать недотрогу, когда ее хотят поцеловать или даже просто говорят, что она красива.
– Вы преувеличиваете.
– Попробуйте и убедитесь сами. Совсем недавно она отвесила пощечину одному офицеру, который хотел в шутку обнять ее. Это просто дракон целомудрия, лучше не подходить к нему близко.
Полученные сведения были весьма для меня полезны, и я решил съехать с квартиры. Мадемуазель Мерси мне очень нравилась, но я никогда не любил получать пощечины, даже от женщин. На следующий день хозяин явился забрать часы, оставленные под залог моих двадцати луидоров. Он хотел отдать мне двадцать два, но я отказался, присовокупив, что мой кошелек всегда к его услугам. Обедал я у Томатиса и вернулся только к ужину, для которого велел послать за бургундским. Мерси даже не притронулась к вину и встала из-за стола еще до десерта.
– Ваша племянница очень красива, – обратился я к хозяевам, – но почему она такая печальная?
– Мы не знаем этого. Если она не переменится, придется отослать ее.
– Может быть, она робеет из-за присутствия иностранца?
– Она такая со всеми мужчинами.
Мерси появилась с канделябром в руках и пожелала обществу доброй ночи. Я хотел в шутку поцеловать ее, но она резко оттолкнула меня. Когда же я вошел к себе в комнату, то увидел, что вход к ней загорожен стульями. «Черт возьми, – подумал я, – крепость изготовилась к обороне. Но хотят ли защищаться на самом деле или это скрытое приглашение?» Я предавался подобным рассуждениям, приготавливаясь ко сну, и они затянулись настолько, что я заснул, так и не приняв никакого решения. Когда же с восходом солнца я пробудился, малютки не было. Всю неделю Мерси пунктуально воздвигала свои заграждения, а я ничем не препятствовал ей в этом. Однако же, поскольку хозяин пользовался моим кошельком, я желал иметь какое-то возмещение, и однажды, проснувшись раньше малютки и с осторожностью устранив воздвигнутые препоны, приблизился и запечатлел на ее алых устах пламенный поцелуй. Она проснулась и спросила, что мне угодно.
– Я хочу пожелать вам доброго утра.
– Прекрасно, доброе утро.
– И еще поцеловать вас.
С этими словами я приблизил к ней свое лицо, но
