Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

— Чем важнее такие дела, тем менее я хочу их знать. Разумеется, я прощу виновного как император, но могу затаить злобу как человек. А я этого не желаю.

Любимец Александра I Аракчеев хорошо умел отличать подлецов и льстецов. Втерся к нему в доверие ставший впоследствии генерал-провиантмейстером в Варшаве Василий Васильевич Погодин, человек необразованный, но неглупый, сметливый, честолюбивый.

Однажды, когда он докладывал Аракчееву, графа вызвали в другую комнату. Погодин заглянул в лежавшие на столе формулярные списки и против своего имени прочитал: «глуп, подл и ленив».

Однажды осенью с Пушкиным произошла история, о которой узнал сам император Александр I. У одной из фрейлин — княжны Волконской — была милая горничная Наташа. В тот вечер Пушкин, услышав в темном переходе шорох платья, вообразил, что это Наташа, бросился к ней и невиннейшим образом поцеловал. Вдруг рядом распахнулась дверь, и озорник с ужасом увидел, что это не Наташа, а сама престарелая фрейлина. Он настолько опешил, что бросился бежать даже не извинившись. Директор лицея, желая смягчить вину Пушкина, просил у царя разрешения насчет извинительного письма. Александр I согласился.

Вместо уволенного в начале 1850 года по болезни министра народного просвещения графа Сергея Семеновича Уварова назначен был министром бывший его товарищ, князь Платон Александрович Ширинский-Шихматов.

Узнав об этом, Александр Сергеевич Меншиков (правнук Александра Даниловича Меншикова) сказал:

— Ну, теперь Министерству просвещения дали шах и мат!

На место же Ширинского-Шихматова определен был А.С. Норов, безногий.

Ни новый министр, ни товарищ его не славились административными способностями и не были обременены сведениями по предмету просвещения.

Князь Меншиков по поводу двух назначений этих заметил:

— И прежде просвещение тащилось у нас, как ленивая лошадь, но все-таки было на четырех ногах, а теперь стало на трех, да и то с норовом.

Почти каждый из писателей-классиков увековечивал в своих произведениях описание дуэли, поединка. Многие изведали это на своем опыте. Например, Грибоедов однажды участвовал в четверной дуэли из-за примы-балерины Мариинского театра Истоминой.

Когда при начале Крымской войны 1853–1856 годов в помощь князю Меншикову был послан генерал-адъютант Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен, Меншиков с досадой сказал окружающим:

— Я просил подкрепления войска, а меня подкрепили Ерофеичем!

Старому генералу П. был дан орден Святого Андрея Первозванного. Все удивились: за что?

— Это за службу по морскому ведомству, — сказал Меншиков. — Он десять лет не сходил с судна.

В кабинете князя Меншикова между двумя портретами известных в свое время временщиков помещено было распятие.

Когда спрашивали Александра Сергеевича:

— Что это значит?

Он отвечал:

— А это Иисус Христос на Голгофе, распятый между разбойниками.

Братья Бибиковы, Дмитрий, Илья и Гавриил Гавриловичи, слыли в Петербурге: первый — за гордеца, второй — за игрока, а третий — за хвастуна.

Меншиков говаривал, что из Бибиковых:

— Один надувается, другой продувается, а третий других надувает.

Почтенная старушка пришла с прошением к великому князю Михаилу Павловичу (родной брат Александра I и Николая I). А великий князь поручил дежурному гвардейскому офицеру Ростовцеву объясниться с просительницей от его имени, причем приказал ему назваться великим князем.

— Так вы, сударыня, говорите, что крайне нуждаетесь в деньгах? — спросил Ростовцев.

— Уж такую нужду терплю, ваше высочество, один Бог знает!

— Хорошо! Граф Толстой и граф Крюденер сейчас же дадут вам по сто рублей!

Хотя эти господа и не были особенно обрадованы этим сюрпризом, но делать нечего: вынули деньги и отдали, таким образом выполнив волю великого князя.

НИКОЛАЙ I. Декабристы, вольнодумство, цензура

Наградив одного из своих приближенных орденом Святой Анны, Николай I как-то спросил его:

— Ну что, ты доволен Анной?

— Я-то очень доволен, ваше величество, но она скучает по Владимиру, — отвечал тот, намекая о новом ордене.

— Ну, пусть поскучает, — заметил император, — чем больше будет скучать, тем с большим удовольствием увидит его.

Композитор Ференц Лист давал концерт в Петербурге в присутствии царя Николая I. Находясь в ложе, царь стал довольно громко разговаривать с придворными. Лист прервал игру.

— Почему вы перестали играть? — спросил Николай.

— Когда говорит царь, остальные должны молчать, — ответил Лист.

Николай I посетил дворянский полк. На фланге стоял кадет на голову выше государя. Государь обратил на него внимание.

— Как твоя фамилия? — спросил он.

— Романов, ваше величество.

— Ты родственник мне? — пошутил государь.

— Точно так, ваше величество, — ответил без запинки молодец-кадет.

— А в какой степени? — спросил Николай I, пристально посматривая на кадета.

— Ваше величество — отец России, а я сын ее, — ответил находчивый кадет.

Император Николай I однажды в сопровождении блестящей свиты посетил Пулковскую обсерваторию. Ее директор, никак не ожидавший столь высокого посещения, очень смутился и хотел спрятаться за громадным телескопом.

— Чего это он? — сказал царь, заметив его замешательство.

Тогда один из вельмож, указывая на окружавших придворных, украшенных орденами-звездами, сказал:

— Он, должно быть, испугался, увидев всю эту кучу звезд не на своих местах.

В высших учреждениях морского ведомства адмиралами становились в очень преклонном возрасте. А потому смертность среди этих чинов была чрезвычайно высокой.

Как-то на очередных похоронах Николай I по-свойски спросил своего приближенного:

— И отчего это так часто умирают члены Адмиралтейского совета?

— Ваше величество, — возразил вельможа, — ведь умерли они давно, а сейчас мы их только хороним…

Во время опасной болезни министра финансов графа Е.Ф. Канкрина герцог Лейхтенбергский, встретившись с придворным вельможей Николая I Меншиковым, спросил:

— Какие известия сегодня о здоровье Канкрина?