Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд
Несмотря на то что это название стало общепринятым и прочно закрепилось за Холлесом и его сторонниками, его нельзя считать абсолютно точным. Пресвитерианцы в парламенте совсем не обязательно исповедовали пресвитерианскую веру и, определенно, не были ее фанатичными адептами. Они поддержали введение «Справочника богослужений», за который проголосовала преимущественно пресвитерианская Вестминстерская ассамблея богословов, и хотели видеть церковь организованной на основании приходской модели. Но делали это скорее в интересах гражданского порядка и управления, чем по чисто религиозным мотивам. По мнению Бейли, серьезной слабостью английских пресвитерианцев была недостаточная духовная убежденность, что постоянно ставило их в невыгодное положение по сравнению с сектантами. И теперь страх перед индепендентами объединил их интересы с интересами шотландцев. Однако их основное желание заключалось в том, чтобы завладеть королем, отправить шотландскую армию домой, распустить Армию нового образца и восстановить мир и власть парламента.
Иногда Холлес не соглашался с Пимом относительно методов ведения войны, но летом 1646-го он и его сторонники в своих надеждах и идеалах были очень близки к надеждам и идеалам, благодаря которым эта война началась. Они выступали против сектантов с их безумными идеями свободы, против продолжения беспорядков, угрожавших введением народного управления. Они верили в справедливость привилегий парламента и дворянства, которое их создало, и с ненавистью и презрением, но не без страха смотрели на всех этих проповедников, солдат и своих коллег по парламенту, которые стремились к воплощению новой доктрины и введению новых опасных прав. Как с горечью писал сам Холлес спустя три года, он и его честные друзья не хотели «ничего, кроме урегулирования ситуации в королевстве к счастью и безопасности народа и к чести короля, и когда это будет достигнуто, сложить Меч и снова подчиниться его мирному скипетру с большим желанием, чем то, которое заставляло их противиться его силе и власти». Но их враги-индепенденты, эти аспиды в чреве парламента, задумали «погубить короля и как можно больше знати и дворянства и изменить правление, чтобы не было ни порядка в церкви, ни власти над ними в государстве».
Лишь в одном пресвитерианцы и индепенденты были едины. Они хотели увидеть, как последний шотландский солдат покидает их страну. Холлес и его друзья хотели этого, потому что присутствие шотландцев на земле Англии сделало пресвитерианцев непопулярными в народе, а индепенденты – потому что справедливо считали шотландцев единственной армией, которая, если дойдет до пробы сил, могла бы противостоять их Армии нового образца. В этом, и только в этом вопросе палата общин была единой. В остальном те 260 человек, которые теперь приходили в палату, были разделены на группы (как и всегда) по своим профессиональным и региональным интересам, и эти группы могли примыкать к одной из двух соперничающих партий. Причем поддержка, на которую могли рассчитывать Вейн или Холлес, колебалась самым неопределенным образом в зависимости от того, какой вопрос ставился на рассмотрение. Так, юристы поддерживали индепендентов, когда меры, предлагаемые пресвитерианцами, угрожали подчинить государство церкви, но в других случаях выступали против них. Люди из Сити были не столько твердыми сторонниками пресвитерианства, сколько твердыми противниками епископальной церкви. Большие займы, которые брал Лондон, частично шли на обеспечение сохранности епископских благ и земель, и потому им было очень важно, чтобы парламент взял в свои руки собственность, отобранную у церкви.
Депутаты парламента от Йоркшира в большинстве своем с готовностью восприняли лидерство сэра Филипа Степлтона, маленького человечка, похожего на злобного терьера, который своей репутацией и огромным влиянием в графстве был во многом обязан доблести, проявленной в ходе войны. Степлтон был подручным и безоговорочным сторонником Дензила Холлеса. Весьма полезен был также сэр Джон Клотуорти, имевший огромные земельные владения в Ирландии. Поддерживая Холлеса, он обеспечивал ему голоса многих из тех, кто, имея свои интересы в Ирландии, привык следовать умелому руководству Клотуорти. Степлтон играл важную роль в Комитете Обоих королевств, что позволяло Холлесу быть в курсе, что там происходило. Но пока шла война, его исключение из органа, где разрабатывалась и обсуждалась политика, очень сильно мешало ему. Когда война подошла к концу, снова стало возможно инициировать политические решения непосредственно в палате и бросить вызов власти внутренней хунты под названием Комитет, не подвергая опасности судьбу воюющей армии. В результате летом 1646 г. Холлес вышел на первый план как преемник конституционной политики Пима, истинный член палаты общин, выступавший против кабинетной власти и популистских заявлений Вейна, Кромвеля и других индепендентов.
Усохшая палата лордов, которая теперь редко собирала больше 25 членов, в целом была на стороне пресвитерианской группы. У графа Манчестера имелось достаточно причин ненавидеть сектантов, как и у обиженного ими графа Эссекса, но некоторые из наиболее могущественных членов палаты придерживались противоположной точки зрения. К таким относился хитрый и обладавший острым умом Сей и тихий, но могущественный Нортумберленд, который под видом возвышенного безразличия скрывал быструю и точную наблюдательность, позволявшую ему еще с тех времен, когда он был другом Страффорда, незаметно и безошибочно принимать сторону победителя еще до того, как другие поймут, кто победит.
Характерным для Холлеса и его консервативных сторонников было нежелание проводить новые выборы, чтобы заполнить пустые места в палате общин, образовавшиеся с начала войны из-за смерти, ухода или исключения почти 200 членов. Они боялись, что новые люди, выскочки и военные пополнят ряды индепендентов в палате. Но им пришлось уступить очевидной необходимости, когда
