Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд
Насколько те, кто заседал в Вестминстере, могли видеть, король был в ловушке. Очевидно, все, что планировал бойкий французский посланник относительно сделки Карла с шотландцами, закончилось провалом. Индепенденты полностью отрицали намерения ответить ему. Армия фактически блокировала Оксфорд, и сдача короля парламенту была вопросом времени. После стольких тревог, стольких перемен в судьбе, стольких потерь и неимоверных усилий долгая война подошла к концу.
Хью Питер уже произнес благодарственную проповедь за мир, который (если не считать нескольких крепостей) снова воцарился в стране. «О, какие благословенные изменения мы видим: теперь мы можем проехать из Эдинбурга до крайней точки Корнуолла, еще недавно закрытого для нас. Мы снова смотрим, как люди спешат по большим дорогам, слышим, как возница посвистывает своей трудолюбивой упряжке, видим, что перевозчик каждую неделю спешит на свой постоянный рынок, видим, как радуются холмы, как смеются долины».
29 апреля, через четыре дня после заявления Кромвеля в палате общин, парламенту сообщили, что король бежал. Куда он направляется и где находится в данный момент, никто не знал. Недолгое спокойствие мгновенно исчезло. Пресвитерианцы и индепенденты, англичане и шотландцы смотрели друг на друга с тревогой и злобой. Кто-то предал общее дело, кто-то спрятал короля. Поначалу все думали, что он поехал в Лондон. Из страха перед каким-нибудь внезапным восстанием был отложен парад городской милиции, и по всему Сити объявили, что любой, кто прячет короля, совершает тяжкое преступление. Но никакого переполоха, никакого возбуждения это объявление не вызвало. Ни один доносчик не пришел, ни в одном доме не произошло ничего таинственного. В Сити короля не было.
Всю неделю злобное напряжение росло, затем, в среду 6 мая 1646 г., из письма, пришедшего из расположения армии, стоявшей под Ньюарком, палата общин узнала, что 5 мая рано утром король прискакал в штаб-квартиру шотландских войск в Саутвелле и сдался им. Спустя 24 часа шотландцы сами объявили об этом. Они заявили, что прибытие короля стало для них «абсолютно неожиданным событием» и что они заверяют своих английских братьев, что «не будут использовать это кажущееся преимущество для достижения каких-либо целей, отличных от тех, которые указаны в Ковенанте».
Парламентарии безапелляционно потребовали, чтобы шотландцы передали короля на попечение английского гарнизона в Уорике, вскрыли письма шотландских уполномоченных в Лондоне и арестовали их главного секретаря. Все это не возымело никакого эффекта, поскольку в тот же день они получили из Ньюарка сообщение, что король приказал своему гарнизону в городе сдаться шотландцам, которые теперь победным маршем двигались на север, забрав с собой пленника. Англичане тщетно возражали против того, что их короля увозят. Им суждено было дорого заплатить за пренебрежительное отношение к шотландской армии и недооценку значимости альянса с Шотландией. Еще до того, как послание с выражением парламентского протеста покинуло Лондон, войска Лесли – а с ними и король – уже два дня шли на север. Вместе со своим царственным трофеем они благополучно добрались до Ньюкасла задолго до того, как посланцы смогли их догнать.
Англичане не обманывали себя. Король по-прежнему оставался королем, главной фигурой в игре, без которой никакое окончательное урегулирование было невозможно. Получив власть над ним, шотландцы выиграли войну вернее, чем если бы без помощи англичан побеждали во всех битвах. Создание Армии нового образца, сражения при Нейсби, Ленгпорте и Стоу-он-зе-Уолд – столько проявлений Божьей милости… и все для того, чтобы отдать победу шотландцам.
Глава 2
Король и шотландцы
I
Шотландцы говорили чистую правду, когда заявляли, что приезд короля стал для них неожиданностью. Их переговоры с Монтреем зашли в тупик, и Карл, покидая Оксфорд, сам не знал, что намеревается делать. 26 апреля 1646 г. он сказал своему Совету – это заседание стало последним, – что, вероятно, поедет в Лондон. Он отправился в путь, взяв с собой только двух сопровождающих – капеллана Майкла Хадсона и одного из своих камердинеров, Джона Эшбернема, толкового человека, хорошо знавшего страну. Поздно вечером король велел коротко остричь себе волосы, прицепить фальшивую бороду и переодеть его в неприметное платье. Позднее поэт-кавалер Джон Кливленд нашел для этого унизительного перевоплощения поразительный образ:
О, проклятая стенография судьбы!
Наш царственный орел обернулся летучей мышью.
27 апреля в 3 часа утра губернатор Оксфорда, сэр Томас Глемхэм, открыл восточные ворота и выпустил Хадсона и Эшбернема из осажденного города. «Прощай, Гарри!» – сказал он слуге, который уважительно следовал за ними на некотором расстоянии с багажом, притороченным к седлу.
Сначала маленький отряд двигался в сторону Лондона. Он миновал вражеские аванпосты, не вызвав подозрений. Король тщетно надеялся увидеть какой-нибудь знак из столицы и, задержавшись на гребне, тянущемся от Хэрроу до Хиллингдона, напрасно смотрел в сторону Вестминстера. Потом передумал и направился через Сент-Олбанс в Маркет-Харборо, где надеялся получить от Монтрея сообщение, что шотландцы смягчили свои требования. Не обнаружив в Маркет-Харборо никаких известий, Карл осторожно двинулся в сторону Стемфорда. Потом, отправив Майкла Хадсона искать Монтрея, они с Эшбернемом повернули на восток, следуя третьему, самому безумному плану короля, предполагавшему, что он сядет на корабль в Кингс-Линн. К тому времени о его бегстве стало известно всем, и из опасений быть узнанным он передвигался только ночью. Четыре дня они с Эшбернемом пробыли в норфолкской деревушке Даунхэм. Остановившись в «Сван Инне» в ожидании вестей от Хадсона, они попросили, чтобы в их комнате развели огонь, и, к большому удивлению хозяина, стали жечь какие-то бумаги. Цирюльник, которого позвали, чтобы он привел их в порядок, заметил, что они пытались ножами обрезать себе волосы. К счастью, Хадсон вернулся, и они поспешно уехали, пока никто не успел начать задавать вопросы.
По словам Хадсона, Монтрей не смог добиться от шотландцев никаких письменных обещаний, но устно они предложили условия немного мягче, чем раньше. Они сказали, что примут короля с гарантией его безопасности и чести, не станут требовать от него того, что противоречит его совести, и разрешат оставить при себе Хадсона и Эшбернема. Получив эти уверения, Карл
