Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов
После революции 1905 года эта позиция (отождествляющая конституцию со всяким Основным законом) претерпела определенную трансформацию. Конституционное устройство, надеялся Шершеневич, позволит преодолеть «бюрократическую стену между народом и монархом, подчинить власть общественному контролю, реализовать принципы гражданской свободы, независимого суда и ответственного министерства». Для достижения идеала правового государства, обоснованного в работе «Конституционная монархия» (1906), он считал принципиально важной позицию интеллигенции, которая в России «никогда не была ни дворянской, ни буржуазной, а оставалась внеклассовой».
Уже будучи неизлечимо больным, Габриэль Феликсович завещал все свое состояние Московскому и Казанскому университетам. Авторские права на его сочинения были им переданы Московскому университету для помощи бедным студентам; го тыс. рублей предназначались на студенческие стипендии.
Г.Ф. Шершеневич скончался в Москве 31 августа 1912 года и был похоронен на Донском кладбище, близ могилы своего друга – председателя I Государственной думы С.А. Муромцева.
«Критически отнестись к действительности и оценить ее с точки зрения идеала…»
Павел Иванович Новгородцев
Андрей Медушевский
Павел Иванович Новгородцев родился 28 февраля 1866 года в имении Бахмут Екатеринославской губернии в дворянской семье. В 1884 году он окончил с золотой медалью Екатеринославскую гимназию, а в 1888-м – юридический факультет Московского университета, где был оставлен для приготовления к профессорскому званию по кафедре философии и права. Продолжил образование в университетах Берлина и Парижа.
Философско-правовые идеи П.И. Новгородцева определялись магистральным направлением дебатов в западноевропейской (прежде всего германской) теории права: между адептами господствующего тогда юридического позитивизма и их оппонентами – сторонниками естественного права. Стремление найти синтез двух этих доктрин стало отправной точкой исследований Новгородцева. Цель его магистерской диссертации «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии» (1893) – анализ вклада историзма как метода позитивного изучения права. Докторская диссертация «Кант и Гегель в их учении о праве и государстве. Два типических построения в области философии права» (1901) обращена уже к метафизическим (этическим) основам права. С 1903 года Новгородцев – экстраординарный, а с 1904 по 1911 – ординарный профессор Московского университета (который он покинул, как и ряд других либеральных профессоров, в знак протеста против деятельности министра народного просвещения Л.А. Кассо и куда вернулся лишь после Февральской революции 1917-го). Параллельно он – преподаватель Народного университета им. А.Л. Шанявского и Высших женских курсов. С 1906 года Новгородцев служил директором и профессором Московских высших коммерческих курсов (с 1907-го – Московского коммерческого института). И одновременно руководил лекторием, созданным для пропаганды конституционализма. Политическая деятельность профессора-правоведа в период русских революций, Гражданской войны и эмиграции определялась его философскими убеждениями, выражавшимися в поиске этических основ права и борьбе за общественные идеалы добра, нравственного совершенствования и свободы личности.
Новгородцев – один из создателей оригинальной философской доктрины и так называемого возрождения естественного права. К этому направлению принадлежали (или разделяли его идеи) другие крупные русские юристы начала XX века: В.М. Гессен, Л.И. Петражицкий, С.Н. Трубецкой, отчасти Г.Ф. Шершеневич. Опираясь на философию неокантианства, данное направление общественной мысли стремилось переосмыслить существующее (позитивное) право с позиций высокого нравственного идеала, противопоставить сущему – должное, действующей правовой системе русского самодержавия – концепцию либеральных правовых реформ. Задачу философии права Павел Иванович усматривал в том, чтобы «оценивать факты существующего с этической точки зрения»: это позволяет «критически отнестись к действительности и оценить ее с точки зрения идеала», выдвинуть «этический критицизм, в котором и состоит самая сущность естественного права». Программной работой в этом отношении можно считать его статью «Нравственный идеализм в философии права», опубликованную в сборнике «Проблемы идеализма» (1902).
Все представители теории возрождения естественного права, несмотря на различия в трактовке этого понятия, видели в нем альтернативу существующим правовым порядкам, рассматривали конфликт естественного и позитивного права как источник изменений в праве. Данный подход явился, безусловно, новым шагом. Господствующая традиционная юридическая наука (в основе своей позитивистская) исходила из того, что предметная область права как науки есть нормы, закрепленные в законах. Теория естественного права видела этот предмет в соотношении права и правосознания – идеальных конструкций, которые (особенно в эпохи социальных потрясений и революций) вступают в противоречие с действующим правом и определяют отношение к нему в обществе. Традиционная наука оперировала статичными категориями – новая теория видела смысл своего существования в интерпретации динамики правовых порядков. Наконец, если традиционный подход опирался на методы и представления догмы права (формальных правил юридического мышления), то новая концепция искала социальный смысл правовых норм, стремилась раскрыть стоящие за ними социальные интересы и на этой основе определить их социальную эффективность, указать направления желательных изменений – цель в праве. Выход из противоречия усматривался в возрождении ценностных категорий естественного права. Это означало необходимость выстраивания общественного идеала, как нравственного, противостоящего экономическим интересам и амбициям, разделяющим общество по эгоистическим интересам. Новгородцева всегда интересовала проблема сохранения нравственного субстрата в условиях быстрых изменений формальных норм позитивного права. Он принял тезис Канта о вневременном и надопытном характере законов нравственного сознания, выраженных понятием «категорического императива».
Данная (неокантианская) интерпретация основных понятий философии права включала в себя переосмысление вклада двух важнейших направлений правовой мысли, которые ранее рассматривались как противостоящие друг другу, – традиционной школы естественного права и исторической школы права. Если первая (особенно в эпоху Просвещения и Французской революции) понимала право исключительно как систему абстрактных рациональных норм, вытекающих из законов Разума, то вторая, представляя собой историческую реакцию на этот подход в Германии, напротив, видела в праве исключительно продукт длительного исторического развития народного духа. Первая отстаивала принципы рациональной (можно сказать, «геометрически» правильной кодификации), вторая вообще отрицала саму возможность этого. В конечном счете два этих направления вступили в конфликт по вопросу о роли права в реформировании социальных отношений, возможности политики права как особой сферы деятельности.
Обращение П.И. Новгородцева к анализу взглядов исторической школы (в позитивистской литературе они традиционно рассматривались как антитеза школе естественного права) показало существование в данном направлении мысли мощного метафизического компонента – категории народного сознания (или «народного духа»), выступавшего самостоятельным источником этических и правовых ценностей. А это, в свою очередь, давало возможность интерпретации данного направления в антипозитивистском духе и открывало перспективы его синтеза со школой естественного права (в новой неокантианской интерпретации ее положений). Этот синтез, полагал Новгородцев, становится возможен за счет обращения к гегелевской философии права и ее интерпретации, например, Иерингом. Гегельянская школа, с ее методом возведения фактов к высшим идеям, «удачно совмещала в себе приемы естественно-правовой философии с задачами исторической школы, отыскание общих начал с конкретным фактическим исследованием». С позиций неокантианства и этической интерпретации права Новгородцев стремился, далее, раскрыть «логический объем доктрины как системы абстрактных определений»,
