Евреи в России: XIX век - Генрих Борисович Слиозберг

погромов прекратившемуся, и по распоряжению доходами фонда находилось исключительно в руках Бакста. К концу восьмидесятых годов заседания Временного комитета происходили редко; умершего С.С. Полякова заменил его сын Даниил Поляков, не проявлявший ни малейшего интереса к делу; участие его выражалось только в том, что он безвозмездно предоставил Временному комитету помещение в своем доме на Галерной улице. В состав Временного комитета входило несколько лиц, между прочим Я.М. Гальперин, доктор Л.И. Каценельсон (Буки-бен-Иогли), Д.Ф. Фейнберг, М.П. Фридлянд и др. Но все они заслонялись Бакстом, который относился к фонду с чрезвычайной теплотой; сохранение и увеличение этого фонда он сделал как бы задачей жизни. Он один распределял средства фонда между нуждающимися ремесленниками, особенно поощряя переселение их во внутренние губернии и снабжая бедных ремесленников инструментами и главным образом швейными и чулочными зингеровскими машинами[236]. Главным сотрудником его в этом деле был Н.Ф. Весолер, секретарь Временного комитета, заведовавший делами Общества ремесленного и земледельческого труда[237] после того, как в 1906 году создалось это Общество взамен Временного фонда, прекратившего свое существование. До этого времени попытки получить утверждение устава не имели успеха; впрочем, особенно серьезных попыток и не было сделано, так как на успех их покойный Бакст не рассчитывал, Гинцбург же не проявлял в данном случае большого интереса, не желая сталкиваться в этом деле с Бакстом. Роли как бы распределились, и если Бакст проникся особым интересом к вопросу о развитии ремесленной промышленности у евреев, то Гинцбург с своей стороны проявлял особую теплоту к делу развития земледельческого труда среди евреев. Постоянно интересуясь судьбой земледельческих колоний в Херсонской и Екатеринославской губерниях, он не уставал бороться за сохранение их и защищал колонии от попыток со стороны правительства уничтожить их и землю, которую они обрабатывали, отдать крестьянам. Интересам евреев-земледельцев Гинцбург остался верен до конца своих дней.

Живой общественной организацией становилось в конце восьмидесятых годов Общество распространения просвещения среди евреев в России, основанное отцом Горация Осиповича в 1863 году. До того времени оно было личным делом барона Гинцбурга. Почти все средства Общества доставлялись им. Комитет Общества состоял из богатых людей в Петербурге, не проявлявших никакой инициативы в деле и остававшихся в тени, подобно тому как во Временном комитете Ремесленного фонда Бакст заслонял других членов этого комитета. К концу восьмидесятых годов вопрос еврейского образования выдвинулся на первый план, в особенности в результате правительственной политики в связи с установлением нормы для евреев в средних и высших учебных заведениях. Деятельность Общества распространения просвещения стала направляться не столько на поощрение среднего и высшего образования, сколько на предоставление евреям возможности первоначального образования. Несколько существовавших еврейских казенных училищ не имели никакого значения, раввинские училища были закрыты раньше. Остался один учительский институт в Вильне, но симпатии еврейского общества отвернулись от него с самого начала. Можно сказать, что еврейство оказалось при одних хедерах и ешиботах, без каких бы то ни было школ для первоначального обучения. Предстояла огромная задача — создать школы и создать класс народных учителей. Надо указать на то, что евреи не могли использовать городские училища, имевшиеся в тех городах, где народное образование развивалось попечением городского самоуправления, как, например, в Одессе, Петербурге и в других крупных городах. В городские училища поступали дети младшего возраста, а еврейское население не могло отдавать детей в училище без предварительного обучения их еврейскому языку, Библии и т. д.

Вопрос о народных еврейских училищах был довольно сложным. Ортодоксальное большинство еврейской массы относилось враждебно к народной школе, предпочитало для детей младшего возраста традиционные хедеры; оно не доверяло школе дело религиозного обучения. С другой стороны, налаживание правильной системы преподавания в первоначальной школе, предназначенной для еврейских детей, было сопряжено с большими трудностями; надо было либо уделить много времени еврейскому религиозному обучению, и тогда оставалось мало времени для общего образования, либо увеличить программу по общим предметам, сократив еврейское обучение. Для начальных школ существовали обязательные официальные программы, затруднявшие правильную постановку дела. Но, кроме того, были и внутренние трудности. Не было надлежащего состава учителей; учительский ценз, требуемый по закону, не давал гарантий знания еврейских предметов. С другой стороны, по закону требовалось обязательное преподавание на русском языке, которого дети в глухих местах черты оседлости не понимали. Родители враждебно относились ко всяким новшествам в деле преподавания Библии. Наконец, постепенно нарастала общая проблема о том, что, собственно, должна собою представлять еврейская национальная народная школа, проблема, неизвестная до тех пор, пока унитарность еврейского преподавания в хедерах не создавала поводов к возникновению ее.

Переход от прежних задач, которые осуществлялись, можно сказать, лично Гинцбургом, к новым задачам, выдвинутым жизнью и требовавшим широкой общественной работы, не мог быть безболезненным. Как это всегда, к сожалению, бывает, борьба, вытекающая из существа самого дела, покрывалась борьбой личной. Всякая новизна воспринималась как оппозиция против известных лиц, и потому в тот период, о котором я говорю, Общество находилось в периоде брожения; общие собрания членов Общества проходили бурно.

К концу восьмидесятых годов Общество имело уже комитет в обновленном составе с участием в нем активных интеллигентских сил в лице Я.М. Гальперина, доктора Л.И. Каценельсона, М.И. Кулишера и др.

Дело строительства еврейской общины в Петербурге принимал близко к сердцу, пожалуй, один лишь барон Гинцбург. Еврейское население в Петербурге было еще немногочисленно. Оно, конечно, не могло претендовать на руководящую роль в еврейской общинной жизни и не могло оспаривать первенства у таких общин с вековой сложившейся жизнью, как Вильна, Одесса, Ковно и др. Общины в Петербурге тогда еще вовсе не было. В общинном смысле еврейское население представляло собой рассыпанную храмину. Не было никаких общинных задач, кроме содержания молитвенных домов и кладбища и того, что интересовало ортодоксальную часть еврейского населения в Петербурге, — миквы. Благодаря инициативе покойного Е.Г. Гинцбурга и неутомимой работе Д.Ф. Фейнберга, которого поистине можно было бы назвать первым каменщиком здания еврейской общины, приступили к постройке синагоги.

В 1878 году барону Гинцбургу удалось добиться Высочайшего разрешения на приобретение участка земли для постройки еврейской синагоги, причем поставлено было условие, что с открытием синагоги должны быть закрыты все молитвенные дома, существовавшие в Петербурге. Первый молитвенный дом был открыт еще при Николае I для солдат; раввином в этой синагоге был солдат; только в 1866 году утвержден был первый раввин, приглашенный еврейским обществом, известный ученый талмудист и поклонник Мендельсона доктор Нейман. Вторым молитвенным домом был купеческий. Впоследствии разрешено было до постройки синагоги открыть временную синагогу у Египетского моста, которая обслуживала более просвещенную часть