Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
Было принято решение об отзыве Молотова из Вены. Отъезд (по его желанию) был организован тихо, чтобы избежать журналистского ажиотажа. С этого момента Молотов и вся наша семья стали невыездными: дед, бабушка, мама — до конца жизни, папа — почти до конца.
15 ноября 1961 года Молотова вызвали в ЦК на беседу с секретарем ЦК Ильичевым и членом ЦК Романовым. Они ждали полного раскаяния.
— Вы просили в записке от 12 октября ознакомить с ней членов президиума XXII съезда КПСС и желающих делегатов съезда, — напомнил Ильичев. — Они были ознакомлены с содержанием записки и, как известно, дали в выступлениях на съезде свою резко отрицательную оценку этой записке. Теперь следовало бы вам реагировать на эти выступления на съезде признанием ваших ошибок. Заявление от 3 ноября признано неудовлетворительным, о чем я и уполномочен заявить.
— Мною высказаны в ряде заявлений в ЦК критические замечания по отдельным вопросам. Было бы непонятно и никому не нужно, если бы мною через короткое время были сделаны какие-то заявления в другом смысле. Конечно, я подумаю, что можно было бы еще сказать в дополнение к недавним моим заявлениям.
— Вот это другое дело, когда вы говорите «подумаю». Вам бы следовало учесть, что на съезде были очень резкие выступления, давшие самую отрицательную оценку ваших недавних заявлений как противоречащих ленинизму. Требовали исключения вас из партии.
— Я читал «Правду» и многие опубликованные в ней выступления на съезде. Мне немало приписано и такого, что не соответствует действительности. Кроме всего, не могу же я заявить, что Ленин высказывался за принцип мирного сосуществования.
— Ваше развернутое заявление о признании партийной линии имело бы определенное политическое значение.
«Беседа с Ильичевым и Романовым (членом партбюро РСФСР?) продолжалась примерно 10 минут. Велась в спокойных товарищеских тонах. Записано по памяти»[1536].
18 ноября, тщательно все обдумав, Молотов пишет в ЦК записку, где добавляет: «Замечания в связи с опубликованным проектом Программы мной направлены из Вены 12-го октября — в тот период, когда Программа находилась в стадии обсуждения, еще не была принята съездом. Высказывание критических замечаний в период ведущегося обсуждения не находится в противоречии с Уставом партии, не противоречит ленинским принципам демократического централизма. Поскольку XXII съезд утвердил новую Программу, я считаю своим партийным долгом всю работу вести на основе этой Программы и других решений, принятых съездом. Безусловно, признаю справедливым осуждение XXII съездом группировки, создавшейся в составе Президиума ЦК КПСС летом 1957 года, в которую, кроме меня, входили Маленков, Каганович, Ворошилов, Булганин, Сабуров, Первухин, Шепилов»[1537].
Покаяние было признано неполным, но, несмотря на то, что включился механизм исключения из партии, Молотов больше не отступит ни на шаг. Что записано в его заявлениях в ЦК, то же прозвучит и на партсобраниях. 9 февраля 1962 года на собрании организации № 3 Управления делами Совета министров СССР ему снова задавали вопросы — в основном про 1937 и 1957 годы. На следующий день, 10 февраля, Молотова вызвали уже на заседание парткома Управления делами Совмина. Добавили обвинения в неподчинении решениям партии.
— Я не выступаю со своей точкой зрения, когда она не соответствует решению, принятому Центральным Комитетом, и делаю все, что могу делать для выполнения решения, хотя на той или иной стадии высказывал другую точку зрения, критически относился к тому или иному предложению. Я — член партии с 1906 года. Все эти 56 лет непрерывно работал в партии, и вдруг произошел какой-то отрыв от партии, от народа. Я и консерватор, и догматик и что только не говорят. Не был я 50 лет ни догматиком, ни консерватором, но в последние годы меня зачислили в таковые, так, как будто бы оторвался от партии. Сделайте в таком случае вывод. Пошлите меня на самую низовую работу, на любую работу, какую хотите, я не отказываюсь от этого… Неужели у вас один выбор для таких, как Молотов — гнать из партии, хотя вы ни одного примера не приведете, чтобы за все эти годы и в том числе после того, как меня исключили из Центрального комитета, я не выполнял решений партии… Я писал в ЦК свои записки по истории партии, по основам ленинизма, по программе партии. Ну что же, я только обращался к своему Центральному комитету! Ничего недопустимого я не делал[1538].
Исключили. А «14 февраля Свердловский райком утвердил решение об исключении Молотова из членов КПСС, принятое 9 февраля собранием коммунистов парторганизации № 3 Управления Делами Совета министров СССР и подтвержденное парткомом Управления Делами Совета министров СССР 10 февраля». На следующий день он написал апелляцию в Московский горком[1539].
Информационная кампания против Молотова не ослабевала. 16 февраля он пишет в Президиум ЦК протест: «В № 1-м журнала “Коммунист” за 1962 год напечатана статья Зиманаса, которая в некоторых отношениях переходит за всякие допустимые партийные рамки и отнюдь не может служить восстановлению ленинских норм работы в нашей партии. Зиманас не просто критикует ошибки, допущенные в определенных случаях, в частности, мною, а бесшабашно обливает грязью Молотова и других, не стесняясь публично, в печати, прибегать к самой гнусной клевете. Он объявляет меня “карьеристом”, готовым пойти на все “во имя сохранения за собой всяких постов”, хотя знает, что в течение 56 лет я являюсь активным членом партии, не бегавшим ни в какие антиленинские оппозиции — троцкистов, правых и др. Обвиняя меня в погоне за “высокими постами”, Зиманас плюет на то, что Молотов на 12 партийных съездах избирался в Центральный Комитет, был и остается человеком, который выше всего ставит интересы народа и коммунизма, интересы ленинской партии. Зиманас, как настоящий Иван-Непомнящий, игнорирует тот факт, что в период культа личности Сталина все члены руководящего центра партии — в том числе и некоторые видные члены нынешнего Президиума ЦК — единодушно одобряли и проводили мероприятия того времени, хотя позднее и были в этих мероприятиях вскрыты серьезные ошибки, которые справедливо осуждены партией… Нельзя не выразить удивления, что редакция “Коммуниста” загрязняет страницы партийного журнала такими писаниями.
В. Молотов. Член КПСС с 1906 года»[1540].
Как видим, своего исключения из партии Молотов не признавал.
Бюро МГК КПСС 21 марта постановило: «Утвердить решение Свердловского РК КПСС. Исключить Молотова (Скрябина) В. М. из членов КПСС за злоупотребления властью, нарушения
