Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
Изучив программную внешнеполитическую речь Хрущева на заседании Верховного Совета 12 декабря 1962 года, Молотов на следующий день доверил бумаге свои впечатления: «Итак, оказывается, ныне догматизм (левый оппортунизм) не менее опасен в мировом коммунистическом движении, чем ревизионизм… Видно, что Хрущев решил на этот раз “рассчитаться” с ЦК компартии Китая. Сделано это было еще в полуоткрытой форме, но с какой-то безнадежностью, с отчаянием. И, действительно, после доклада т. Хрущева 12/XII политический разрыв с компартией Китая, видимо, неизбежен. Хрущев окончательно встал на позицию: сблизиться с ревизионистским Союзом коммунистов Югославии, открыто противопоставить КПСС компартии Китая. Исключительно опасный для дела мирового коммунистического движения характер доклада Хрущева очевиден. Надо иметь в виду, что против югославских коммунистов решительно выступает и компартия Кореи. Видимо, на близкой к этому позиции стоит и компартия Индонезии. Создается серьезная опасность, что Хрущев “возглавил” (оформил) раскол между коммунистическим движением Европы и коммунистическим движением Азии»[1550]. Потерю Китая Молотов неизменно называл самым серьезным поражением СССР, поражением совсем не обязательным, ответственность за которое нес исключительно Хрущев.
В августе 1963 года представители СССР, США и Великобритании подписали в Москве «Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой». Молотов не в восторге: «Этот Договор СССР с США и Англией политически выгоден империалистическим странам, но невыгоден и прямо опасен Советскому Союзу, социалистическому лагерю… США уже накопили с избытком атомное оружие и не нуждаются в течение некоторого времени (нескольких лет) в тех испытаниях атомного оружия, которые запрещены, а подземные испытания (в них еще нуждаются США) не запрещены… Договор направлен на ослабление (во всяком случае, на создание значительных затруднений) именно для Китая, а значит, и для социалистического лагеря»[1551]. Китай действительно сразу же выступил с заявлением о том, что советское правительство «предало интересы советского народа, предало интересы народов стран социалистического лагеря, в том числе и Китая». Молотов добавляет: «Китайцы не сказали, но следует отметить, что Договор, так сказать, нашими руками превращает США из самого агрессивного государства в миролюбивую державу, а социалистический Китай — в агрессора»[1552].
Политика Хрущева не нравилась не только Молотову и китайцам, но и многим в нашей стране и в ее руководстве. В экономике, как отметит член Политбюро Виктор Гришин, «со временем стали активнее проявляться местнические тенденции. Как тогда говорили специалисты, “мы потеряли отрасли”… Таким образом, идея создания совнархозов себя не оправдала. Они становились тормозом развития промышленности и других отраслей народного хозяйства»[1553]. Научно-исследовательские и проектно-конструкторские организации, сосредоточенные в основном в столицах, оказались оторванными от производства. СССР, как и в начале 1930-х годов, вновь стал импортировать технологии. В тех отраслях, где их передача ограничивалась западной стороной из военно-политических соображений (например, электроника), отставание становилось явным. Советские станки, автомобили, сельскохозяйственная, бытовая, вычислительная техника оказывались все менее конкурентоспособными. В экспорте преобладали сырье, промышленные полуфабрикаты, поставлявшиеся по большей части в социалистические и развивающиеся страны.
Серьезно обострилась продовольственная проблема, урожайность скатилась почти к предреволюционному уровню. «Хрущев неистовствовал. Он перестал выезжать на целину и шуметь о ее всеспасающей роли. Он обвинял во всем то Сталина, то Министерство сельского хозяйства, то личные подсобные хозяйства колхозников, коровы и свиньи которого-де съедают весь хлеб, то сельскохозяйственную науку»[1554]. Стремление выправить положение приводило только к очередным импровизациям. В марте 1963 года был образован Высший совет народного хозяйства, поставленный над всеми органами управления экономикой. Другая реформа делила структуру партии надвое: на промышленную и сельскохозяйственную. Те же принципы были применены в отношении комсомола и других общественных организаций.
«Отсутствие образования часто толкало Никиту Сергеевича к неразумным и бессмысленным новациям, над которыми потешалась вся страна, — констатировал Леонид Млечин. — К тому же к концу его десятилетнего правления ухудшилось экономическое положение. Во многих городах пришлось ввести карточки. Впервые закупили хлеб за границей — 9,4 миллиона тонн зерна, примерно десять процентов полученного урожая. Из магазинов исчезли мука, печенье, пряники, мясо. За молоком выстроились очереди. Репутация Хрущева была подорвана денежной реформой 1961 года, повышением цен. Он утратил свой ореол “народного заступника” от бюрократов и чиновников. А страха он не внушал. С другой стороны, он умудрился настроить против себя партийный аппарат (разрушая привычную систему управления), армию (сокращая офицерский корпус), КГБ (демонстрируя чекистам полнейшее неуважение и отказывая им в привилегиях)»[1555].
На сей раз противники Хрущева не промахнулись: на октябрьском пленуме ЦК 1964 года он был отправлен в отставку — редчайший в российской истории случай отстранения от власти живого первого лица. Во главе страны сначала оказался триумвират — Брежнев, избранный первым секретарем ЦК, Алексей Косыгин — председатель правительства и Николай Подгорный — председатель Президиума Верховного Совета.
Какой первый политический шаг сделал Молотов после снятия Хрущева? 11 ноября 1964 года он пишет записку «В Президиум ЦК КПСС»: «В настоящее время одной из самых важных задач КПСС и всего международного коммунистического движения является восстановление нормальных, дружественных, братских отношений с коммунистической партией Китая, что имеет важнейшее значение для восстановления таких же отношений с некоторыми другими коммунистическими партиями — в данных условиях, особенно, в Азии… С другой стороны, в настоящее время США и Западная Германия настойчиво подготовляют создание так называемых “многосторонних ядерных сил” НАТО или около НАТО…
При создавшемся положении Советскому Союзу нельзя ограничиться заявленными протестами. Необходимо сделать более решительный шаг против новых агрессивных мероприятий США, Западной Германии и др. Таким шагом могло бы стать, например, заявление Советского правительства, что в том случае, если США и другие страны НАТО приступят к созданию многонациональных ядерных сил, фактически представляющих атомное оружие реваншистской Западной Германии и другим странам, договор о частичном запрещении атомных испытаний лишается всякого смысла и теряет силу… Внося это предложение на рассмотрение Президиума ЦК КПСС, выражаю готовность представить более подробные устные пояснения»[1556].
Новому руководству пояснения не понадобятся. Впрочем,
