Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

Не знаю, говорил ли я вам, что несколько недель назад «Меркурий» очень воодушевился и начал делать всевозможные блестящие предложения, ни одно из которых, к сожалению, я не смог принять. Сначала они хотели, как сказал мне мой агент, опубликовать всю рукопись моей новой книги в трех номерах своего журнала, больше ничего не печатая в это время. Я никогда не слышал о таком предложении, но мне сказали, что они его сделали. Конечно, все это невозможно. Я не думаю, что они смогли бы поместить настоящую рукопись в двенадцати номерах своего журнала, даже если бы не печатали ничего другого, а если бы и смогли, то, по-моему, было бы крайне несправедливо по отношению к Перкинсу поступать таким образом после того, как он так много работал. Следующее предложение заключалось в том, чтобы издать серию частей книги, которые должны быть последовательными и содержать около 25 000 слов каждая. Это также оказалось неосуществимым, поскольку они требовали увидеть все части сразу, а также чтобы они следовали друг за другом в некой повествовательной последовательности, а это было бы трудно им предоставить, поскольку «Скрибнерс» уже напечатал так много частей из разных фрагментов рукописи. Однако «Меркурий», похоже, все еще заинтересован в том, чтобы увидеть мои рассказы, и мы, возможно, сможем продать им несколько.

Я рад узнать, что вы так хорошо справляетесь со своей книгой. Я буду рад увидеть вас снова. Я с нетерпением жду момента, когда весна будет в самом разгаре. А пока – с наилучшими пожеланиями здоровья и успехов вам и всей семье.

Фреду Вулфу

[Монтегю Террас, 5]

[Бруклин, Нью-Йорк]

12 мая 1934 года

Дорогой Фред:

…Мне очень жаль, что меня не было здесь в твой последний вечер в Филадельфии, когда ты пытался меня найти. В тот день Перкинс был в Балтиморе, и я планировал поехать туда, встретиться с ним и Скоттом Фицджеральдом и попытаться уговорить тебя встретиться с нами в Геттисберге или в каком-нибудь другом месте, но я не поехал, главным образом потому, что очень устал в тот момент и к тому же работал по ночам с моим агентом…

Надеюсь, эта новая работа [Фред Вулф устроился на новую работу в компанию по производству мороженого «Синяя птица» в Спартанбурге, штат Северная Каролина] окажется для тебя более удачной, и ты сможешь извлечь из нее достаточно пользы, чтобы чувствовать себя немного легче и комфортнее. Я знаю, что тебе пришлось нелегко, и приходилось очень часто общаться, а поскольку это, вероятно, не соответствует твоей натуре, я надеюсь, что теперь все наладится. Если ты действительно берешься за эту работу отчасти ради опыта и хочешь разобраться в бизнесе, я думаю, это может быть очень хорошим решением. Люди, похоже, продолжают есть мороженое, несмотря на ад и паводок, и, возможно, оно меньше пострадало от депрессии, чем большинство других видов бизнеса. Полагаю, ты иногда задумывался о том, чтобы стать самому себе хозяином и иметь собственный бизнес, и если я когда-нибудь заработаю денег, а я, возможно, когда-нибудь это сделаю, если мне повезет и вся система не рухнет, я с радостью помогу тебе начать, если смогу…

В понедельник я отправился в Пенсильванию по приглашению одной очень милой и умной молодой леди [Кэтрин Бретт, позже миссис Майлз Спенсер, директор школы Бретт в Дингманс-Ферри]. Она отвезла меня туда, и мы вернулись в четверг, и пока я был там, я почти ничего не делал, кроме как спал, ел и видел очень красивую страну. Я был на берегу реки Делавэр, прямо через Нью-Джерси от Нью-Йорка, в тридцати или сорока милях над водной пропастью Делавэра. Возвращаясь в четверг, мы проехали через эту брешь и увидели очень красивую страну. Весна в этом году наступила позже, чем в прошлом, но сейчас она только начинает достигать своего пика.

Наверное, ты будешь смеяться, если я расскажу, в каком месте я остановился, но это не так смешно, когда видишь это своими глазами. Молодая женщина, пригласившая меня, была управляющей частной школы или дома для больных детей. У меня была хорошая комната в студии, которая была построена позади дома, и поэтому я мог уединяться, как мне заблагорассудится. Само место было красивым: прямо за домом возвышалась гора, а внизу раскинулся Делавэр, но когда впервые видишь этих детей и разговариваешь с ними, становится не по себе. Возникает тошнотворное чувство. Конечно, они называют их «детьми», потому что по уму это все, чем они являются, а некоторые из них даже не дети. Самый младший – мальчик лет двенадцати-тринадцати, а самая старшая – женщина за тридцать, которая все время болтает, а мозгов у нее не больше, чем у трехлетнего ребенка. Конечно, все они получают самое лучшее питание и уход, а учителя относятся к ним с максимальной добротой, но смотреть на это грустно. Однако первое чувство ужаса немного проходит, и, по словам молодой леди, вы даже начинаете их очень любить и не испытываете никакого отвращения.

Один из них – мальчик лет двенадцати, такой прекрасный, здоровый и красивый ребенок, какого я когда-либо видел, пока он не подойдет к вплотную, и, заглянув ему в глаза, видно, что ума у него не больше, чем у младенца… Это ужасно печально и для родителей этих детей. Конечно, такое может случиться с каждым и часто случается с людьми, которые совершенно не виноваты ни в чем, и у которых есть другие здоровые и умные дети. В этом доме есть одна девочка, которая… значительно умнее большинства из них и обладает очень дружелюбным и ласковым характером, и это тем более печально, что ее мать умирает и ей осталось жить всего две недели. Будет очень трудно сказать ей, когда это случится. На днях она пришла, смеясь и радуясь, обнимая письмо, которое только что написал ей отец, рассказывая о своей следующей поездке домой, когда она сможет снова увидеть маму и сестру. По той же почте отец, который, судя по всему, очень умный и высококлассный человек, написал молодой женщине, которая является суперинтендантом, сообщив ей, что мать не сможет прожить больше двух недель, дав ей указания, как подготовить ребенка к этому.

Я рад, что мне удалось увидеть это место и получить такой опыт. Мы все