Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

Это все на сегодняшний день. Я чувствую себя довольно усталым, но в остальном все в порядке. Надеюсь, что ты в порядке, полностью оправилась от приступа гриппа и наслаждаешься прекрасной весенней погодой. Фред написал мне, что ему не нравится идея провести еще одну зиму в одиночестве в Эшвилле и что следующей зимой тебе следует отправиться во Флориду или провести зиму с кем-нибудь из нас в месте, где тебе будет тепло и уютно и будет кому присмотреть за тобой, если ты простудишься. Думаю, он прав, и к следующей зиме я надеюсь быть в состоянии не только навестить тебя или чтобы ты навестила меня, если захочешь, но и помочь более материальным способом. Прискорбно, что вся наша семья оказалась так разбросана, как сейчас, но, конечно, в этом повинны неизбежные обстоятельства и тяжелые времена последних четырех лет. Я думаю, что Фред в конце концов вернется на Юг, если найдет там работу по душе, и, конечно, ради него самого я хочу, чтобы он обрел счастье и был рядом с теми, кто ему дороже всего на свете.

Я хочу, чтобы ты знала, что теперь я могу помочь, если тебе понадобится помощь любого рода, и убедительно прошу тебя немедленно сообщить мне, если что-нибудь понадобится или если возникнет ситуация, в которой понадобится моя помощь.

Я знаю, что ты рада возвращению весны и хорошей погоды. Мне бы хотелось быть рядом с тобой и радоваться вместе. Я знаю, как тебе нравится быть на свежем воздухе и работать с землей, и представляю, что весна дома будет как раз в это время.

До свидания и удачи. Пожалуйста, напиши мне поскорее весточку и сообщи, если что-то нужно. С любовью и наилучшими пожеланиями,

Твой сын,

Том

Я забыл сказать тебе, что у меня есть еще один рассказ, очень короткий, в журнале «Скрибнерс Мэгазин», который выходит сегодня. Я пришлю тебе копию, а также экземпляр «Меркурия», когда он выйдет.

Джеймсу Бойду

Монтегю Террас, 5

Бруклин

23 апреля 1934 года

Дорогой Джим:

Спасибо за твое письмо. Оно подняло мне настроение не только из-за того, что ты сказал о моем рассказе [«Солнце и дождь», который был опубликован в майском номере журнала «Скрибнерс» за 1934 год и помещен в роман «О времени и о реке» на страницах 797-802. Бойд писал Вулфу, что он «почти совершенен»], но и потому, что это сказал именно ты. Не думаю, что найдется другой пишущий человек, чье доброе мнение значило бы для меня так много, и твое письмо дает мне надежду, что я, возможно, наконец-то узнаю что-то о своей работе. Я так много потел кровью, так много работал и, кажется, так медленно учусь, что часто мне кажется, что я не очень сообразителен, и по этой причине мне захотелось ликовать, когда я получил твое письмо.

Мне кажется, что ты сам пишешь все лучше и лучше. Я считал «Долгую охоту» лучшей книгой, которую ты написала до этого момента, и хотя я не знаю, что будет в новой, «Бурлящей Реке», мне показалось, что первая часть была такой же трогательной и захватывающей, как все, что ты когда-либо писал [Бурлящая река выходила в журнале «Скрибнерс Мэгазин»]. Это великий дар – вновь оживить прошлое, и мне кажется, что самая сложная работа – это оживить прошлое пятидесятилетней давности, даже, думаю, сложнее, чем писать о событиях трехсотлетней давности, и все же у меня постоянно было ощущение полной реальности и близости со всеми людьми в твоей истории. То, как ты описываешь Пенсильванию, или то чувство, которое она всегда вызывала у меня, просто поразительно. Я хорошо знаю окрестности Харрисбурга, поскольку мой отец был родом из деревушки, расположенной в двадцати милях оттуда по дороге на Геттисберг. Не знаю, тот ли это город, что описан в твоем рассказе, но, во всяком случае, именно Харрисбург и его Речную улицу я видел и чувствовал все время, пока читал этот рассказ. Где бы он ни находился, он удивительно реален и интересен.

Я был рад снова увидеть тебя, когда ты был здесь в последний раз, и был рад видеть тебя таким здоровым. Ты говорил, что собираешься вернуться через месяц или около того, и если ты это сделаешь, я надеюсь, ты дашь мне знать, и мы снова сможем встретиться в этих атлантских креслах в «Плазе». А пока – с наилучшими пожеланиями и еще раз спасибо.

Роберту Рэйнолдсу

Монтегю Террас, 5

Бруклин, Нью-Йорк

1 мая 1934 года

Дорогой Боб:

Спасибо за ваше письмо. Я с удовольствием приеду 14 или 19 мая, если только не случится ничего плохого, что помешает этому… Это будет уже третий раз за эту весну, когда я отправляюсь в путешествие. Два других раза я заканчивал поездкой в Бруклин, но надеюсь, что в третий раз все получится.

Мой агент работал со мной днем и ночью, а когда у меня было свободное время, я спал. Я закончил еще один рассказ, который, как мы надеемся, возьмет «Американский Меркурий». Редактор [Чарльз Ангофф] видел рассказ в первом варианте и практически пообещал взять, если я сделаю некоторые определенные и конкретные вещи, которые он перечислил. Я их выполнил и считаю, что проделал хорошую работу. Надеюсь, теперь он от меня не откажется. Это довольно забавная вещь, и если ее опубликуют, она будет отличаться от всего, что я когда-либо писал. В ней рассказывается о маленьком человеке, который бросает прибыльную работу в синдикате Херста, чтобы приехать в Кембридж и пройти чей-то знаменитый курс по написанию пьес. В ней рассказывается, как все, что он пишет, связано с едой и как его пьесы становятся все голоднее и голоднее по мере того, как он продолжает работать, а также о других гротескных приключениях. Я назвал пьесу «Голодный голландец». [В конце концов Вулф изменил название этого рассказа на «Вечеринка мисс Поттер». Он не был продан ни в один журнал, но появился в романе «О времени и о реке» на страницах 282-301]. Рассказ рассмешил агента, и я надеюсь, что он произведет такой же эффект в «Американском Меркурии»…

Это месяц красной буквы для меня в том, что касается журнальных публикаций. Два моих рассказа появились одновременно в двух разных изданиях, «Скрибнерс» и «Меркурий». Если когда-нибудь настанет время, когда у меня их будет целых три одновременно, думаю, я буду чувствовать себя