Че, любовь к тебе сильнее смерти! Писатели и поэты разных стран о Че Геваре - Александр Иванович Колпакиди
Он поднес руку с ножом ко лбу, чтобы вытереть пот, и в тот же миг что-то бурое упало сверху, из кроны деревьев, прямо на него. В следующий миг мы с Маймурой разглядели, что по склону в охапку с Роландо катится вниз, ломая кусты, солдат. Лицо его, разрисованное полосками черной и зеленой краски, перекосила гримаса отчаянной борьбы. Мы, сперва отскочив от неожиданности, тут же бросились следом, на выручку Роландо. Но, когда подоспели, всё уже было кончено.
Сан-Луис, тяжело дыша, взгромоздившись прямо на живот здоровенного детины, вытирал лезвие мачете о его военную форму. Тот лежал неподвижно. Было видно, как его разукрашенное, как у попугая, лицо постепенно освобождалось от застывшей маски отчаяния. Мы с Маймурой стояли над ними и всё никак не могли перевести дух. Казалось, что Сан-Луис даже и не запыхался, будто он тут уже с час сидит. Капрал – звание мы определили по нашивкам на форме, о которую Роландо вытирал свой нож. Маймура, недоучившийся медик, попытался нащупать у лежащего пульс.
– Готов, – буднично, но с какой-то дрожью в голосе словно пояснил Роландо не понимающему момента Маймуре.
– Здоровый, ну и отъелся же, гад, – как-то даже дружелюбно продолжил Сан-Луис. – Вначале мелькнуло – ягуар. Сбил меня, я словно под поезд попал… Катились, пока в дерево не уперлись. Он навалился и давай меня за горло, ручищами, как тисками, сдавил. А у меня мачете в руке. Так его и не выпустил…
Роландо поднял свою правую руку, всё так же держащую длинный стальной нож, по лезвию которого размазалась кровь с налипшей на нее травой и грязью. И рука, сжимавшая рукоять, вся была залита кровью. Сан-Луис отрешенно смотрел на свое мачете, словно на образ Христа. Кто знает, может быть, он в этот миг молился широкому стальному лезвию? Вот и командир, после привала или короткой передышки, перед тем, как отправиться в очередной бесконечный переход, всегда осматривал свою винтовку «М-2». С винтовкой в руках он поднимался и после команды «Подымайтесь, в поход!», всегда добавлял: «Не мир несу, но меч…» Что имел он в виду, цитируя Спасителя? И разве не шел сам он на смерть, спасая всех нас?..
XIII
Мы зашли с тыла. Мы крались, как лесные кошки, как призраки, истончившиеся до наших заштопанных, латаных-перелатаных форм. Поэтому мы передвигались так бесшумно.
Самолет, сделав еще один круг, так больше и не появился. Солдаты, видимо, рассчитывали на его помощь, потому что они пустили вверх ракету. Она выпрыгнула белым сгустком огня прямо у нас перед носом, метрах в тридцати, из густого сплетения лиан и высоких мангровых зарослей. По ракете мы и вычислили, где они находились. Впрочем, солдаты и не прятались. Когда они поняли, что самолет их бросил, и никакого напалма с небес не будет, они принялись беспорядочно палить по нашим позициям. Роландо – старший в нашей группе – знаком приказал остановиться. Он замер и весь напрягся, вслушиваясь в какофонию выстрелов. Видимо, он пытался разобрать, сколько их. Что ж, патронов они не экономили, видимо, располагая приличным запасом. Отчетливо слышалось тяжелое уханье «гаранда», сухое «щелканье» очередями и одиночными – скорее всего, автоматическая винтовка, – и еще один, непривычно гулкий и резкий звук, словно злобный лай. Маймура спросил о нем Сан-Луиса. «Скорее всего, пистолет», – прошептал Роландо, тут же добавив:
– Тот офицерик… Живучий.
Наши отвечали лишь изредка, больше работы давая голосовым связкам. Звонкий голос Инти и еще чей-то – более глухой и хриплый, скорее всего, Ньято, – то и дело призывали солдат сдаться.
Но они не сдавались. Мы сделали бы наше дело намного раньше, но тут плохую шутку с нами сыграла горячность Маймуры. Пока Роландо оценивал обстановку, решая, как действовать дальше, Фредди, всё высматривая то место, откуда примерно велась стрельба, вдруг громко прошептал: «Я засек его!». Тут же он резко вскинул свою винтовку и выстрелил. Он чудом успел упасть на землю, пребольно угодив мне в плечо подошвой своих стоптанных ботинок. Пули, как рой диких пчел, прожужжали над нашими головами. Роландо, пересыпая слова кубинскими ругательствами, спешно приказал нам расползтись в стороны, и, следом, вторая очередь прошумела вверху, сорвав нам на головы несколько веток.
– Сдавайтесь, вы окружены! – крикнул Сан-Луис, даже и не пытаясь приподняться. Вместо ответа снова в нашу сторону одна за другой посыпались автоматные очереди.
Маймура посмотрел на нас и вдруг по-пластунски пополз вперед. Мы с Роландо все поняли по его горящим, как два выброшенных из горнила угля, глазам. Чувствуя, что допустил промах, он по всем признакам отважился собственноручно провести работу над ошибками. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Роландо рукой показал мне зайти справа от Маймуры, а сам пополз прикрывать левый от студента фланг. Тот полз вперед, как ошалелый. Он был похож на огромную игуану, юркую и бесшумную, извивающуюся между корней, стволов и стеблей. Он, видимо, всерьез решил искупить свою вину и разобраться с солдатами в одиночку.
Такой это был человек… Действительно, он сделал всё практически сам. Не успели мы с Роландо подтянуться с флангов, как Маймура напал на солдат.
Они и сами потом говорили, что приняли его за дух джунглей – так неожиданно и бесшумно появился он прямо в центре их позиций, словно вырос из земли.
Солдат, стрелявший в нашу сторону, как раз перезаряжал свою винтовку и сидел к нам спиной. Остальные двое – офицер и еще один, рядовой, – палили по нашим позициям. Офицер, действительно, стрелял из короткоствольного револьвера 38-го калибра, который при каждом нажатии курка по-бульдожьи вскидывался и оглушительно лаял. Они заняли позицию грамотно, как по учебнику: на самой макушке берегового возвышения, в ложбинке, обросшей деревьями и кустарником. Эта возвышенность с деревьями и сыграла с армейскими злую шутку: обеспечивая хороший обзор на расстоянии от десяти метров и дальше, высота совсем скрадывала то, что происходило под самым носом. Позиция, выбранная по всем правилам армейских учебников, совсем не годилась против герильерос. Маймура использовал эту мертвую зону обзора, подкравшись к самой кромке ложбины. Он затаился за широченным основанием старой ротондовой пальмы, дожидаясь, когда прекратится стрельба револьвера.
Но вот оголтелый лай смолк, и Фредди… Нет, он не прыгнул, не бросился на них. Он спокойно, как на прогулке, встал и ступил в самый центр их позиций. Офицер в этот миг был весь поглощен тем, что заталкивал в барабан револьвера новые патроны. Двое остальных просто остолбенели, застыв в немом ужасе.
Маймура уперся офицеру коленом
