Холод и яд - Виктория Грач
Варя с трудом досидела до конца алгебры. Всё внутри прямо-таки рвалось навстречу Филу, поэтому во второй раз за день с обычно не свойственной ей скоростью Варя вылетела из кабинета со звонком. Маша еле-еле её догнала и придержала за руку:
– Стой-стой-стой! Ты так есть хочешь?
– Какой есть? – наморщилась Варя. – Я домой. У меня дела. Прикроешь меня?
– Какие дела, Варь? У нас, между прочим, контрольная по химии.
– Ох, как страшно! – закатила глаза Варя, торопливо спускаясь по лестнице: главное – успеть смешаться с толпой десятиклассниц, торопящихся на физкультуру. Вахтёр и не обратит внимания, что кто-то вытащил не пакет с формой, а пуховик – если вообще будет на месте.
– Какие дела хоть?
– Государственной важности! – отмахнулась Варя. – Ну правда. Не могу я тут. Достало!
– А ещё отличница, Варвара Олеговна… – с наигранной укоризной покачала головой Маша.
Они распрощались на лестнице у столовой. Маша отправилась туда, откуда тянуло гречкой и курицей, а Варя – в раздевалку.
До здания, обозначенного Виктором, Варя добиралась интуитивно, стараясь не поскользнуться на наледи и то и дело поглядывая на полотнища сизых туч. Внутри всё нехорошо сжималось от знобящего холодка. Но это был холод не от мороза – этот холод покалывал меж лопаток чужим внимательным колючим взглядом, так и призывая обернуться. Варя покорно оборачивалась, выискивая преследователя. За ней шли люди: женщины, мужчины, совсем дети – никто из них не вглядывался в неё пристально и внимательно. «С ума схожу, что ли!» – Варя взлетела по ступенькам ближайшего магазинчика и прислонилась к перилам. Сердце бешено колошматилось. Варя поправила шарф и ещё раз глянула на улицу. Мужчины и женщины были похожи друг на друга: шубы, дублёнки, куртки, пальто, дипломаты, сумки, телефоны – всё мешалось в одну сплошную массу.
Никто не затормозил, вдруг не свернул к магазинчику вслед за ней – люди безразлично продолжили идти по своим делам, не удостоив её даже мимолётным взглядом. Варя поправила шапку и мотнула головой: кажется, пора уже было заканчивать эти глупые игры в детективов, от которых развивалась паранойя.
До заброшенного здания Варя добралась благополучно, но перед ним замерла, неловко сжимая руки в кулаки. Громада в пять этажей плыла среди грязного снега, помеченная бродячими собаками и людями без определённого места жительства: тут и там виднелись следы жизнедеятельности, от которых становилось не по себе.
– Фил?.. Фил! – крикнула она, внутри всё сжалось.
Здесь было так пустынно и дико, что казалось, будто бы из-за кустов вот-вот должен выскочить или бородатый пропитый мужик, или тощая озлобленная собака, или маньяк из документальных фильмов. Звук звякнул в морозном воздухе и остался неотвеченным. «Ты мне туда лезть предлагаешь?!» – мысленно возмутилась Варя, делая осторожный шаг в дверной проход.
Под сапогами хрустели крошки стекла и бетона. Каждый шаг отдавался гулким эхом. Взгляд то и дело вылавливал граффити разной степени мастерства. Колени подрагивали.
Варе подумалось, что с этого понедельника кто-то могущественный лёгким взмахом перевернул, если не весь мир, то её маленький мирок – точно, вверх тормашками. Варя никогда не могла представить себе, что будет беспечно отмахиваться от двоек, подглядывать в замочную скважину в кабинете директора, огрызаться с полицией и касаться следов от наручников на руках лучшего друга. И, безусловно, осторожная девочка Варя Ветрова в жизни не полезла бы в это страшное полуразрушенное огромное здание, только чтобы найти Филиппа Шаховского.
Нашла.
Фил метался от стены к стене на третьем этаже, чертыхаясь вполголоса. И даже не заметил, как Варя облегчённо прислонилась к стене (выше карабкаться не придётся), а потом испуганно отпрыгнула, оглядывая рукав пуховика в поисках пятен. Фил лишь смачно матернулся и с хрустом наступил на пустую жестяную банку.
– Фил! – окликнула его Варя, стягивая рюкзак со спины и нервно сжимая перед собой.
Фил вздрогнул, потёр шею и неторопливо (по крайней мере, Варе показалось, что это было чрезвычайно медленно) обернулся.
– Твою мать, Варька! Ты что тут?..
– И тебе привет, – укоризненно прицокнула языком Варя, замирая в паре шагов от парня.
– Я просто удивился! – развёл руками Фил и неловко замер, очевидно, не зная, что добавить ещё.
Варя огляделась. Пространство было огромным. Усыпано какими-то бутылками, обломками бетона, осколками, банками, деревяшками. В углу почище пристроился рюкзак Фила, а вокруг него – целая батарея каких-то жестяных банок, энергетиков, газировки, пива.
– Отдыхаешь? – сорвалось с языка непроизвольно.
– А это? Да так… От нечего делать… – лёгким пинком Фил опрокинул все пустые банки, как домино. – Будешь колу?
Варя брезгливо скривилась: последний раз такую гадость она пила классе в шестом и продолжать не хотела.
– Ну как хочешь, – привычным жестом Фил зажал сигарету зубами.
Щёлк – на кончике зажигалки затрепыхался огонёк, и Фил прикурил, подбираясь к краю. Варя, стараясь ступать неслышно и твёрдо, подкралась и встала за его спиной. У неё вспотели ладони. Высота, в общем-то, была небольшая: как на последнем этаже торгового центра. Но от близости и незащищённости захватывало дух. Один шаг, одно неверное движение – и можно столкнуться с неисправимым. Грязно-белое снежное поле осталось за спиной – взгляду открылся город. Сероватый дымок от сигареты вился вверх, контрастируя с белым пустырём и растворяясь в серой пелене туч, похожих на старое одеяло, которая затянула небо ещё со вчерашнего вечера и, кажется, расползалась всё дальше и дальше, как кривое пятно кофе по скатерти. Дорога неподалёку оживлённо шумела покрышками машин.
С губ непроизвольно сорвался восхищённый выдох. При всём страхе, который Варя испытывала, стоя тут, было в этом и что-то завораживающее: стоять в умершем месте и смотреть на активную жизнь.
– Круто, да? – затянулся Фил. – Люблю сюда приходить.
– Это какая уже? – слабо спросила Варя.
– Сигарета? – Фил покрутил её между пальцев и пожал плечами: – Не помню. Давай без воспитательства. Я уже большой мальчик.
Варя промолчала и, осторожно приземлив рюкзак рядом с Филипповским, принялась обходить этаж здания, то и дело косясь в выбитые окна. С одной стороны – бурлящая жизнь; с другой стороны – натуральный саван. Под ногами – бетонная крошка и железо; над головой – дырка среди этажа. Варя испуганно замерла под трещиной этажом выше.
– Фил, а оно… Не рухнет?
– Чего? – он поспешно докурил и сбросил сигарету вниз. – А! Не-е! Ты ж в России. Здесь самые крепкие здания – заброшенные!
Варя фыркнула и посмотрела на парня. Он пнул крупный камень и с усмешкой, адресованной не столько Варе, сколько, наверное, ему самому, ностальгически вздохнул:
– Мы ж эту заброшку с Артасом
