Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Относительно России Лоуренс считал, что ее «фундаментальный интерес» заключается не в захвате Индии, а «в консолидации в ее руках тех обширных пространств, которые уже находятся в ее власти». Исходя из этого, Лоуренс считал наиболее эффективной для безопасности Индии политику невмешательства в афганские дела. Когда Лоуренса пытались обвинить в потворстве России, он отреагировал болезненно:
– Глупцы меня не поняли. Согласно моей концепции, России запрещено вмешиваться в дела Афганистана или любой другой страны на границе Индии. А если это произойдет, мы дадим ей понять, что любое движение к Индии приведет к большой войне!
Но мечты Лоуренса так и остались мечтами. Россия темпа продвижения на юг Азии не снизила, а Англия ни о какой большой войне так и не заикнулась.
Влиятельные круги в Англии и особенно в Индии, в конце концов, добились отставки Лоуренса. Русский посол в Лондоне Бруннов в феврале 1869 года доносил в Петербург, что «система бездействия, которой придерживался вице-король Индии сэр Джон Лоуренс в своей политике по отношению к странам, расположенным за пределами управляемой им территории, приходит к концу. Эту систему, не пользующуюся популярностью не только в Калькутте, но и в Англии, теперь признано необходимым пересмотреть».
* * *
Несмотря на неудачу концепции Лоуренса по сдерживанию России, его принципы оставались основным трендом во внешней политике Британской Индии до конца 70-х годов XIX века. Главным соратником Лоуренса в разработке концепции «искусного бездействия» был граф Мэйо (впоследствии в 1869 году он сменит Лоуренса на посту вице-короля Индии). Мэйо авторитетно заявлял:
– Мы не опасаемся продвижения цивилизованной христианской России и ее влияния среди диких и беспощадных племен, но мы против того, что Россия хочет использовать свои позиции в Азии как рычаг давления на Англию в европейской политике и «Восточном вопросе». Если Англия и Россия смогут отбросить в сторону взаимное недоверие и подозрительность, то не будет никаких оснований для того, чтобы интересы России в Азии постоянно сталкивались с нашими.
Однако трудно шагать в общем строю не в ногу одному. Поэтому, быстро разобравшись в ситуации, лорд Мэйо принял старые правила игры.
Увы, зачатки примирительного направления в восточной политике Англии в 60-е годы XIX века так и не смогли одержать верх над традиционной агрессивной группировкой. Более того, уже с начала 70-х годов XIX века колониальная экспансия Англии в Азии приобрела более интенсивный характер. Вплотную занялись англичане и Африкой. Там соперниками выступила Франция, претендовавшая на Алжир и Тунис. Раздел мира шел к концу и Лондон пытался загрести под свою власть как можно больше стран и народов.
Поэтому при Мэйо «политика закрытой границы» («close border policy») окончательно и бесповоротно сменилась «наступательной политикой» («forward policy»).
Характерно, что сторонники агрессивного направления, беспрестанно кричавшие о русском вторжении на Индию, на самом деле сами не слишком верили в его реальность. Уже известный нам знаменитый игрок Большой Игры Генри Роулинсон в одном из своих докладов допустил многозначительную обмолвку, признав, что «Россия пока еще далека от планов вторжения в Индию». Приблизительно в том же духе высказывались в узком кругу и другие английские военные теоретики.
А еще граф Мэйо ввел понятие т. н. «индийского окружения» (Surround India) – необходимости создания пояса дружественных вассальных государств, которые будут заинтересованы в сохранении хороших отношений с Англией, чем с Россией. В этот пояс Мэйо включал Келат (Белуджистан), Афганистан, Кашгарию, Непал и Бирму, образующие своеобразную цепь буферных государств вокруг Индии.
Глава вторая
Увы, переговоры и соглашения о разделе сфер влияния в Центральной Азии лишь немного снизили накал Большой Игры в этом регионе, но никак ее не закончили. Более того, Игра стала еще более изощренной. Дело в том, что отныне противники уже не могли откровенно посылать на территорию, находящуюся под «патронажем» соперника, своих кадровых разведчиков. Время, когда английские офицеры, повязав на голову чалму, а то и вовсе в собственном красном мундире колесили по среднеазиатским ханствам, кануло в Лету. Теперь, если бы такое произошло, разразился международный скандал.
Именно поэтому англичане в конце 50-х годов XIX века резко начали внедрять достаточно эффективную систему агентов-пандитов. Они решали многие вопросы, но все же это были лазутчики массового производства, с относительно низким интеллектом, способные к добыванию конкретной информации, не способные к стратегическому анализу и серьезным политическим выводам. С уходом со сцены блестящей плеяды офицеров масштаба Александра Бернса Лондон испытывал кадровый голод именно в разведчиках экстра-класса.
А потому, когда предоставлялась возможность заполучить такого агента, Лондон от его услуг не отказывался. Потенциальных агентов теперь искали по всей Европе и, разумеется, находили. Там всегда было в достатке талантливых и беспринципных авантюристов. Это было выгодно по нескольким причинам. Во-первых, Лондон получал сразу готового специалиста, которого следовало лишь немного подучить специфике работы. Во-вторых, агент не являлся подданным Англии и никаких обязательств по его спасению Лондон на себя не брал. Если с таким агентом что-то случалось, то спасением его никто не занимался. Это избавляло от многих политических неприятностей. Расчет с агентом происходил, как правило, уже после выполнения им задания.
Никто никогда не скажет, сколько подобных агентов-авантюристов засылали англичане в Центральную Азию в 60–70-х годах XIX века. Кто-то из них навсегда безвестно сгинул в песках, горах и зинданах. Чьи-то имена до сих пор не подлежат разглашению. Впрочем, шила в мешке не утаишь, и время от времени агенты-наемники давали о себе знать.
Одним из самых знаменитых английских суперагентов начала 60-х годов XIX века являлся венгерский еврей Арминий Вамбери. Уровень Вамбери оказался столь высок, что скрыть его имя англичанам не удалось. Поэтому из разведчика его лихо «переделали» в путешественника-романтика. Удивительно, но к Вамбери особую любовь почему-то испытывали советские детские писатели. Во времена СССР в детских издательствах вышло несколько книг, рассказывающих о путешествиях этого прекрасного и смелого человека… Увы, вместо того, чтобы воспитывать детей на образах отечественных путешественников и разведчиков, советской детворе подсовывали россказни о приключениях благородного английского шпиона. Разумеется, о том, чем реально занимался Вамбери в Средней Азии, ни один из детских писателей не написал.
Но вернемся к личности Вамбери. Где и когда родился будущий суперагент, неизвестно. Известно, что он происходил из бедной еврейской семьи. В детстве перенес тяжелую болезнь, в результате которой остался хромым. С пятилетнего возраста помогал матери (отец умер еще до рождения) сортировать пиявок,
