Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
– Положение границ двух империй в Азии сегодня весьма изменилось. Во-первых, захватив Синд и Пенджаб, мы сильно продвинули нашу границу на север до Кашмира. В то же самое время русские укрепили свои позиции на Кавказе. После сокрушения имама Шамиля они высвободили большие силы и уже начали продвигаться в Туркестан. Русские построили железную дорогу от Петербурга до Нижнего Новгорода, откуда огромная пароходная флотилия возит товары до Астрахани и дальше по всему Каспию. Случись война, и все триста русских судов легко используют для переброски войск и военных грузов. Сегодня на Каспии у русских военная группировка, а на Аральском море пароходы, вооруженные пушками. И вы после этого еще верите в миролюбие русских, которые обещали не захватывать Ташкент, а сделали наоборот?
При этом никого не смутило, что, обвиняя русских в вероломстве, Роулинсон деликатно забыл, что английские политики в отношении России вели себя так же – обещали одно, а делали другое…
Вспомним, что в это время в Лондоне в поте лица трудился платный агент английских спецслужб Александр Герцен, издавая так называемую «вольную русскую прессу» (журналы «Колокол», «Накануне», «Народоволец», «Хлеб и воля» и прочие). Сегодня уже никто особо и не скрывает, что финансировал Герцена лично Ротшильд, ну, а заказывали музыку англичане. Со своей задачей – расшатыванием государственных устоев России Герцен справлялся неплохо. Но время быстро менялось. Настало время, и Герцен перестал устраивать своих хозяев. После отмены крепостного права в 1861 году Герцен уже не понимал реалий новой России. Поэтому ему быстро нашли замену. На место старого эстета были наняты откровенные террористы-убийцы Нечаев и Степняк-Кравчинский. Пока же будущие ниспровергатели России отсиживались в Лондоне и копили силы. Они ждали своего часа, когда кураторы бросят их в пекло Большой Игры… Сегодня уже не вызывает сомнений, что подготовка и финансирование английскими спецслужбами российских революционеров происходила именно в рамках Большой Игры, являясь, наверное, ее самым секретным проектом. Именно поэтому до сих пор эта страница Большой Игры покрыта полной завесой тайны и детали той грандиозной спецоперации мы с вами вряд ли когда-нибудь узнаем…
* * *
Наряду с серьезными изменениями форм и методов Большой Игры претерпела изменения и английская внутренняя политика. В 50–60-х годах XIX века Англию буквально сотрясали яростные общественно-политические дискуссии по колониальным вопросам. За грудки хватали друг друга политические и военные деятели, генералы и дипломаты, сотрудники колониальных администраций, путешественники, историки и публицисты. При этом дискуссии не были просто академической болтовней. Они отражали политическую борьбу властных группировок. Большая Игра, как некий организм-паразит, глубоко проникнув в «тело» Англии, начала оказывать влияние уже на ее внутреннюю жизнь.
Скажем честно, в начале 60-х годов XIX века нам серьезно повезло. Прорвавшиеся к власти либералы начали исповедовать политику т. н. «искусного бездействия». Именно политика «искусного бездействия» во многом способствовала нашим успехам в Средней Азии. В самой Англии либералам отчаянно противодействовали консерваторы, проталкивающие в жизнь совершенно противоположную «искусным бездельникам» собственную «наступательную политику». Именно подход к восточной политике, то есть к Большой Игре, и являлся на протяжении почти двух десятилетий главным камнем преткновения на выборах между либералами и консерваторами.
Сторонники школы «искусного бездействия» полагали, что Россия в реальности не стремится к захвату Индии, так как не имеет к этому ни желания, ни необходимых ресурсов. Исходя из этого, либералы считали, что нет необходимости проводить экспансию за пределы Индостана, а влияние Англии в Центральной Азии необходимо укреплять только за счет торговли и дипломатии. Наиболее яркими представителями школы «искусной бездеятельности» являлись ее создатель вице-король Индии Джон Лоуренс и его ближайшие сподвижники – премьер-министр Уильям Гладстон, политики и публицисты В.М. Торнберн, Ф. Тренч, Я.А. Мак-Гахан и Г. Ханна. Именно они заложили научную базу и разработали основные положения «искусного бездействия» в английской политике в Центральной Азии.
Согласно концепции либералов, исторический процесс представал как поступательное восхождение общества и государства по ступеням прогресса, как неуклонное расширение цивилизации, демократии и индивидуальной свободы. В рамках либеральной концепции получила право на существование и теория «бремени белого человека», которая подразумевала просветительскую миссию европейских народов, которые должны были нести отсталым народам Азии достижения современной, цивилизации и культуры. В реальности теория «бремени белого человека» явилась фундаментом для будущей нацистской расовой теории. Забегая далеко вперед, можем сказать, что истоки всего современного западного неолиберализма, который ныне сотрясает наш мир, были выпестованы именно тогда в горниле классической Большой Игры…
Очень важную роль в развитии школы «искусного бездействия», как и в становлении британской историографии Большой Игры, сыграл политик и ученый Джордж Дуглас Кемпбелл (герцог Аргайл). Выходец из древнего шотландского рода, он активно занимался политической деятельностью. Впоследствии он станет членом палаты лордов, ярым либералом, министром по делам Индии. Герцог Аргайл вещал с трибуны:
– Россия не стремится овладеть Индией, а желает лишь создать «больное место», чтобы доставлять нам неприятности в случае политических осложнений!
– А что вы намерены делать, чтобы у нас не было «больного места»? – кричали ему консерваторы.
На это герцог Аргайл разъяснял им, как объясняют взрослые надоевшим детям прописные истины:
– Дело в том, что расширение русского владычества в Центральной Азии, подобно расширению наших пределов в Индостане, просто нельзя устранить. Спросите меня: почему мне не приходила мысль воспрепятствовать подчинению Россией своему цивилизующему влиянию пустынь и разбойничьих племен? И я отвечу, что было бы странно требовать, чтобы Азия осталась обречена на варварство, лишь бы не тревожилось английское общество! Русские вовсе не так агрессивны, как мы порой думаем. Сегодня в Азии Россия единственная держава, которая может спасти миллионы людей от варварства. Пусть этим они и занимаются, не мешая нам!
– А как же Индия, ведь русские уже стучатся в ее двери? – перебивали его оппоненты, теребя в руках отделанные шелком цилиндры.
– Мы наглухо закрыты стеной Афганистана, который уже предпочел наше правление, – продолжал свои разъяснения герцог-либерал. – Ну, а если русские действительно что-то задумают, то наша индийская армия всегда сможет их разгромить в афганских горах.
– Так вы хотите без боя отдать русским всю Среднюю Азию?
– Я говорю лишь то, что нам не следует проливать английскую кровь за местных туземцев. Пусть это делают русские. Я же выступаю за экономию, спокойствие и удержание Индии. Россия, прибрав к рукам нищие и дикие ханства, только ослабнет, закачивая туда без всякого прока деньги и ресурсы.
– Все это слишком мудрено! – плевались консерваторы, водружая на головы цилиндры. – Гораздо проще было бы просто двинуть навстречу русским пару наших дивизий!
* * *
В отличие от прямолинейных консерваторов, которые предпочитали держать всех индусов в жесткой узде, либералы действовали более ухищренно. Прежде всего, они щедро одарили местные элиты, поддержавшие Англию во время восстания сипаев. Многим феодалам из северо-западных
