Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
* * *
Прибытие дервишей стало для Хивы большим событием. Паломникам целовали руки, каждый стремился прикоснуться к их одежде. Когда дервиши толпой входили в Хиву, произошел инцидент, который мог стоить Вамбери головы: «…Афганец (видимо, уже другой, т. к. первого Вамбери уже убил. – В. Ш.) громко крикнул: «Мы привели в Хиву трех интересных четвероногих и одного не менее интересного двуногого». Первый намек относился к еще невиданным в Хиве буйволам, а так как второй указывал на меня, то неудивительно, что множество глаз тут же обратилось в мою сторону, и вскоре я расслышал произнесенные шепотом слова: «Джансиз урус (русский шпион)».
Но Вамбери прекрасно играл свою опасную роль. Когда его привели к хивинскому баю, он сумел отвести от себя опасность, сказав, что он турок.
– Но что заставило тебя, эфенди, прийти в эти страшные страны, да еще из Стамбула, этого земного рая? – спросил удивленный вельможа.
Из воспоминаний Вамбери: «Я отвечал с глубоким вздохом: «Йа пир!» (т. е. священный владыка), положив руку на глаза, что является знаком должного послушания, и добрый старик, хорошо образованный мусульманин, смог легко догадаться, что я принадлежу к некоему ордену дервишей и послан моим пиром в путешествие, которое обязан совершить каждый мюрид (послушник ордена дервишей). Это объяснение доставило ему радость, он спросил только о названии ордена, и, когда я назвал ему Накшбенди, он уже знал, что целью моего путешествия была Бухара».
Вскоре слух о святом хаджи Решид-эфенди из Турции разнесся по городу. Уже на следующий день к Вамбери пришел ясаул (дворцовый офицер) и передал приказание явиться во дворец и благословить хана чтением первой суры Корана, так как хазрет (т. е. «его величество») непременно хочет получить благословение от дервиша родом из Святой земли. Вамбери, разумеется, пришел, суру Корана прочитал и произвел большое впечатление на хана. Что и говорить, Вамбери работал на высочайшем профессиональном уровне!
Время, проведенное в Хиве, Вамбери будет вспоминать как самое кульминационное по впечатлениям и по отношению к нему, как самое удачное во всем среднеазиатском походе.
Так как вести записи, находясь в компании паломников, Вамбери не мог, он все время бродил по базарам и улицам Хивы, подслушивая разговоры и наблюдая за всем, что могло бы представлять интерес его нанимателям. Мы не знаем, сколько именно полезной информации удалось добыть Вамбери в Хиве, но что-то он, конечно, разведал.
Из Хивы путь богомольцев лежал через знойные пески к святыням древней Бухары. При пересечении пустыни караван попал в песчаную бурю, погибли верблюды и люди. Вамбери тоже едва не умер. Спутники его бросили, и английского разведчика подобрали проходившие мимо пастухи-арабы. Очнувшись, Вамбери потерял бдительность и заговорил с ними на идише, а потом на английском… На его счастье пастухи ничего не заподозрили.
Затем Вамбери нагнал свой караван и уже с ним добрался до Бухары, которая славилась как оплот истинной исламской правоверности и поэтому ревностно оберегалась от чужестранцев. На центральной площади Ляби-Хаус, рядом с мечетью, под деревьями всегда сидели дервиши, и рассказчик-медах повествовал в стихах и прозе о подвигах знаменитых воинов и пророков.
Через Ляби-Хаус проходила и еженедельная процессия – полтора десятка дервишей из ордена Накшбенди, резиденция которого находилась в Бухаре. Вамбери был впечатлен: «Я никогда не забуду, как эти одержимые люди в длинных конусообразных колпаках, с развевающимися волосами и длинными посохами прыгали, как безумные, в то время как хор ревел гимн, отдельные строфы которого сначала пел им седобородый предводитель… Хотя на мне был строгий бухарский костюм и солнце меня так обезобразило, что даже родная мать вряд ли узнала бы меня, все же, где бы я ни оказался, меня окружала толпа любопытных, которые мне очень докучали рукопожатиями и объятиями. Благодаря огромному тюрбану и большому Корану, который висел у меня на шее, я приобрел внешность ишана или шейха и должен был делать вид, что мне нравится это бремя. Зато святость моего сана защищала меня от вопросов любопытствующих мирян, и я слышал, как люди вокруг меня расспрашивали обо мне моих друзей и шептались между собой». К Вамбери приходили за благословением, его слушали, когда он читал историю великого шейха Багдада, его хвалили…
Если с народом у Вамбери в Бухаре все сложилось как нельзя лучше, то с властями вышло наоборот. Рахмет-бей, исполнявший в то время функции эмира, непрерывно подсылал к странному дервишу шпионов, которые в разговорах все время касались Френгистана (Европы), надеясь, что Вамбери потеряет бдительность и какой-нибудь фразой выдаст себя. «Чаще всего этими ищейками были хаджи, которые по многу лет жили в Константинополе и хотели проверить мое знание языка и жизни в этом городе, – писал впоследствии Вамбери. – Долго и терпеливо выслушивая их, я обычно делал вид, что мне это надоело, и просил пощадить меня и не рассказывать о френги».
Почувствовав слежку, Вамбери, по его собственному признанию, очень боялся выдать себя неверным шагом. Чтобы усыпить бдительность стражников, он демонстративно посетил гробницу святого Бохауддина, где истово и неустанно молился.
Когда Рахмет-бей понял, что подловить Вамбери ему не удается, он пригласил подозрительного паломника на плов, где среди гостей должны были быть бухарские улемы. Из воспоминаний Вамбери: «Придя к нему (к Рахмет-бею. – В. Ш.), я понял, что мне предстоит тяжелое испытание, так как все заседание было созвано для того, чтобы устроить мне своего рода экзамен, во время которого мое инкогнито должно было пройти боевое крещение. Я сразу заметил опасность и, чтобы меня не застал врасплох тот или иной вопрос, сделал вид, что стремлюсь все узнать, и сам задал этим господам множество вопросов по поводу различий между религиозными принципами… После этого я жил в Бухаре довольно спокойно». Более того, Вамбери разрешили знакомиться с древними рукописями. Так отличная профессиональная подготовка и находчивость в очередной раз спасли английского агента.
* * *
Затем Вамбери добрался до особо интересовавшего англичан Самарканда. Являвшийся в Средние века столицей огромной империи Тимура, он и в XIX веке сохранил свое политическое влияние. Будучи достаточно самостоятельным городом, как и Ташкент, Самарканд пытался проводить самостоятельную политику. Возможные политические пасьянсы местной оппозиции и кокандского хана Вамбери и интересовали.
Во время пребывания в Самарканде Вамбери также едва не провалился, совершив какую-то ошибку. Судьбу разведчика решал лично правитель города. Но каким-то образом Вамбери удалось убедить Музаффара ад-Дина, что он настоящий дервиш. В результате, получив новый халат, Решид-эфенди был отпущен с миром.
Наконец, Вамбери достиг Мешхеда, где была английская резиденция.
