Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства - Дмитрий Викторович Севастьянов

Виталик повеселел:

– Слушай, а мне нравится, Надюх. Импровизация вообще – мой конек!

Он уселся за стол и разлил водку из графина по рюмкам.

– Очень глупо. – Федор возмущенно поднялся на ноги и надел пиджак. – Тебе, Надя, завтра будет стыдно!

– Федя! – Жена смотрела на него как на самую постылую рутину.

– Да?

– Ты знаешь, а мне не будет стыдно. Виталик, а тебе?..

Виталик рассмеялся.

– Так, да? – Федор тяжко вздохнул, взял рюмку и, не чокаясь ни с кем, опрокинул водку залпом. Как на похоронах. Затем сел, закинул ногу на ногу и уставился на Надежду и Виталика.

– Ну и че, Надюх? – Виталик взялся за стопку и протянул Надежде вторую. – Давай и мы выпьем. А то водочка стынет. Выпьем за то, чтобы нам с тобой, Надюха, потом было ой как стыдно!

Окна на кухне Рябининых запотели. На плите в кастрюле бурлил бульон со специфическим запахом. Особенный колорит блюду добавляли торчащие из кастрюли черные когтистые лапы.

Сан Саныч налил суп в тарелку и поставил перед Саней.

– За свои поступки отвечать надо.

– Дед… Ты чего? – запаниковал Саня. – Я все уже понял.

– Убил – ешь.

– А ты на войне не убивал? А твой любимый дядя Алик?

Сан Саныча затрясло.

Он схватил Саню за затылок и закричал:

– За Родину убивали! За Родину, за семьи, за детей. А ты по дурости убил! Иди отсюда. Урок усвоен. – Сан Саныч отпустил внука и подошел к плите.

И куда деть остальной суп? Столько продуктов зря пропадает…

Саня взял ложку и проглотил угощение. Пусть даже это будет самая мерзкая отрава, но дед должен увидеть, что он – его внук, поэтому готов отвечать за все.

Сан Саныч обернулся и шлепнул его по руке.

– Ты че? Сдурел, что ли? Она ж заразная!

– Алика своего учи! – Саня почти заплакал. – Никакой он не миротворец в Югославии! Обычный бандит – рынок крышует.

– А, ты ж врать не умеешь. – Сан Саныч неуверенно фыркнул. Но в глазах ветерана зародилось сомнение.

– Не веришь? – съязвил Саня. – Съезди на бывший завод «Волна». Я только оттуда! Знаешь, что он про тебя сказал? Да пусть подыхает!

От вызывающего взгляда внука Сан Саныч помрачнел. Он собрался с мыслями и решительно направился в гостиную, оттуда – в коридор. Саня сорвался за ним.

– Дед, ну подожди, стой! Я же пошутил! Дед!

Но ветерана было не остановить.

– А ему говорю… короче… Ты, говорю, дурила озабоченный, зачем его в пылесос-то засунул? Бабу тебе надо! – Виталик заржал на весь ресторан.

Надежда продолжала смеяться над историей так, будто не слышала ее ни разу.

Федор устал молчать в углу.

– Все, я больше не могу слушать эту ахинею! Надя, поехали домой.

– Ты че? Какое домой? – встрял Виталик. – Вечер только начался.

– Федь, я вот понять не могу, ты вообще, ты куда торопишься? – вторила жена.

Федор поднялся со стула.

– Я не знаю, чего ты добиваешься. Это глупо!

– Слушай, перестань, я тебя умоляю. – Надежда перевела взгляд с Федора на Виталика и обратно. – Не нравится, что ли? Сидят коллеги, да? Общаются.

Федор развернулся и молча зашагал к лестнице.

– Скатертью дорога! – крикнула ему вслед жена.

Виталик смотрел на эту семейную драму и цинично посмеивался.

– Слушай, Надюх! – Он икнул и закинул руку коллеге за спину. – Ты мне хотя бы в двух словах намекни, че у вас тут за пижня происходит?

– Знаешь че? – Надежда кивнула на место по другую сторону стола. – Сиди давай, вон там пей. Главное, закусывай.

– Вот, Надюх, жесткая ты баба. – Виталик уставился на нее поплывшим взором. – Мне нравится, как ты мужика своего за изюминки держишь. – Он заметил вернувшегося Федора. – О, кстати.

– Надя. Я даю тебе последний шанс! – Федор стоял возле жены.

– Федя, спасибо тебе большое, – безразлично ответила Надежда и отвернулась к Виталику. – Давай на брудершафт выпьем.

– А давай!

Очередная попытка вразумить жену провалилась, и Федор наконец удалился.

Клавишник издевательски начал играть «Дым сигарет с ментолом»[11].

Надежда и Виталик выпили и неожиданно поцеловались.

Во время поцелуя Рябинина открыла один глаз, убедилась, что Федора поблизости нет, и отстранилась от Виталика, вытирая рот салфеткой.

Виталик опешил:

– Надюх, ты извини, конечно, я ж не знал. Если б знал, я с утра так чеснока не наяривал бы.

– «Дым сигарет с ментолом…» – распелся солист.

Виталик привстал и протянул руку, приглашая:

– Может, потанцуем?

Надежда замотала головой.

– Да давай! Да Надюх… – уговаривал Виталик. – Ну, позвольте ангажировать.

– Я тебе говорю, не хочу! – Надежда сложила руки на груди.

– На мазурочку, Надюх. – Он обхватил коллегу руками и все-таки вытащил на танцпол.

«…который тебя ласкает…» – раздавалось из динамиков.

Они танцевали, медленно покачиваясь.

Вдруг Виталик засуетился:

– Надюха, не могу больше. У меня щас бананы лопнут реально.

– Ничего страшного, зашьешь.

– Пойдем, я те покажу, где я спал на неделе. – Виталик ухватил Надежду за ягодицу и притянул к себе.

– Слушай, не хочу! Я тебе говорю, не хочу. – Рябинина мгновенно протрезвела и попыталась вырваться. – Перестань! Эй! Руки убери!

– Ну че ты, – не унимался Виталик, – сначала раздраконила, а теперь заднюю даешь?

– Слушай, веди себя прили… – Надежда не успела договорить, Виталик подхватил ее на руки.

– Эй, перестань! – завопила Надежда и кое-как нащупала ногами пол. – Ты че, не понял, что ли?

– А я щас кого-то засосу! – Виталик вновь силой притянул Рябинину и собрался поцеловать.

Раздался металлический звон. Виталик закричал.

Федор не смог оставить жену в компании неприятного типа и подоспел вовремя.

Он стоял перед соперником, как рыцарь, с сияющим металлическим подносом.

Виталик покачнулся и встал в боксерскую стойку.

– Я те щас… кулак в ноздрю засуну! – Он замахнулся, вложив в удар всю оставшуюся удаль, и ударил в поднос, которым Федор резко успел закрыться.

Виталик упал, крича от боли.

Федор взял Надежду за руку и вывел из ресторана. Группа на сцене доиграла песню и объявила перерыв.

Богдан лежал в одной бейсболке на кровати в комнате Наташи. Девушка гладила его по груди, перебирая пальцами волоски. После Тимура, с его жестокими предпочтениями, этот наглого вида персонаж казался вполне адекватным и не скупился ни на деньги, ни на комплименты.

– Слушай, Богдан, я… – Наташа уселась на него сверху.

– Называй меня «господин Богдан», – улыбнулся он и задрал нос. – Я все компьютерные клубы под