Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства - Дмитрий Викторович Севастьянов
Маленький Саша вышел из детской, едва убаюкав совсем недавно родившуюся сестру.
– Саша. Ну чего? Уложил? – Надежда бегала по квартире, стараясь ничего не упустить, и помощь каждого члена семьи была неоценимой.
– Да, мам! – ответил улыбчивый круглолицый сын в серой клетчатой рубашке. Каким-то образом у Саньки получилось поладить с Викой уже с первых дней ее жизни.
– Теперь точно спит? Мне не надо проверять? – почти строго переспросила мать.
– Точно.
– Все, давай беги, накладывай себе салатик, скоро Новый год.
В дверь постучали так сильно, будто ее и вовсе хотели открыть в другую сторону.
– Да что ж такое! – Надежда сплеснула руками. – Слушайте, я не понимаю соседей, у нас что, табуреткина фабрика прям какая-то?
Снова постучали. Рябинина выскочила в прихожую.
– Тихо-тихо! Открываю.
Дверь распахнулась.
– Ага! Ну, че? С Новым годом, что ль! – В квартиру вошел странный тип в армейском бушлате, красной шапке, с белой ватной бородой и с серебристым посохом. Протопал в гостиную и прогремел: – Рябинины-Волковы! Не ждали Деда Мороза? – Бородатый персонаж остановил взгляд на главе семейства и топнул сапогом: – О, ну на фига ты усы отрастил, дядя Федор? Без них мужественнее был.
Надежда отошла от оцепенения и кинулась навстречу гостю:
– Алик! Ты вообще, ты откуда здесь взялся?
Алик выронил посох и поцеловал сестру в щеку.
– Все, дембельнулся, откуда.
– Боже мой, братик! – Надежда почти плакала.
Алик оглядел гостиную.
– Где батя-то?
– Тсс! – сестра показала рукой, что громкость нужно снизить.
Сан Саныч находился у Алика за спиной.
– Бать? – позвал Алик, хотя отец стоял уже в метре от него.
Надежда взяла его за плечи и развернула:
– Вот – батя, господи! Тихо, говорю, Вика спит.
Отец с сыном обнялись, и Сан Саныч, осмотрев Алика, похлопал его по погонам.
– Сыночек дорогой! Сынок. Ух какой, а!
– Бать, ты че? – изумлялся Алик.
– Давай, давай. Проходи. Снимай, че ты. – Сан Саныч стащил с сына бушлат и усадил Алика во главе стола. – Стул ему давай! Тарелку! Садись, ну!
– Замерз, да? Голодный небось? – металась Надежда. – Оливье, винегрет. Чего будешь?..
– Чего ходишь? – скомандовал Сан Саныч, обратившись к Федору. – Давай рюмки сюда! Стоит он тут.
Надежда разложила салаты по тарелкам. Первая – для Алика.
– Ладно, это я так, – Сан Саныч разлил по стопкам водку и устроился на стуле, восторженно глядя на сына. Все-таки к лицу ему погоны. – Ну, рассказывай. Как ты, чего ты, откуда?
– А че рассказывать? – усмехнулся Алик, – Откуда? Живой, нормальный, целый. Невредимый. Вот. – Он поднял рюмку. – А давайте за Новый год!
– За Новый год! – маленький Саша поднял стакан морса.
– Да подожди, – перебила Надежда. – Какой Новый год? Алик! Ну, давай за тебя! Пап! Пап, че ты? Говори тост!
– Это правильно! – Сан Саныч встал и торжественно произнес. – Вставай, герой!
Алик, смущаясь, поднялся со стула.
– Значит… – Сан Саныч собирался продолжить, но на секунду отвлекся, глядя на гимнастерку сына. – А че грудь-то пустая? Медали зачем снял?
– Нет медалей. – Алик рассмеялся. – Не заслужил.
– В штабе, что ли, отсиделся? – недоумевал отец.
– Отлежался, – довел до апогея шутку афганец. – Диван там удобный был – ух – кожаный! Давайте! За Новый год!
Все рассмеялись. Однако у Сан Саныча в душе что-то оборвалось.
Собравшиеся начали звенеть рюмками и стаканами. И только ветеран молча поставил рюмку на стол и удалился на кухню. Домочадцы переглянулись.
Надежда побежала к отцу.
– Папа… слушай, ну Новый год. Давай уже садиться за стол. – Она потянула отца за руку.
Сан Саныч резко вернулся в гостиную, и горестно посмотрел на Алика.
– Там ребята, поди, жизни свои не щадили. И мы в Великую Отечественную тоже не щадили. Не такого я сына воспитал. Не такого растил. Героя. А ты… так, крыса тыловая! Тьфу!
– Пап… – Надежда пыталась успокоить отца, но главное тот уже сказал. Сан Саныч захлопнул за собой дверь дальней комнаты.
Алик промолчал несколько долгих секунд, пытаясь проглотить обиду, но не выдержал.
– Мне надо было в цинковой электричке приехать, чтоб ты счастлив был?
– А может, и надо, – раздалось из-за двери.
Афганец бросил шапку, бороду – и в одной гимнастерке ушел из квартиры.
– Алик! Алик! Не обращай ты на него внимания! – звала Надежда. Сперва из гостиной. Затем – кричала вслед, пока тот бежал вниз по лестнице. Ее голос эхом раздавался в подъезде.
– Алик! Алик!
– Алик! – позвала Эльза.
Похоже, отключился. Алик лежал дома – на кровати. Без брюк. Эльза перематывала мелкие, но отвратительно жгучие раны на его ногах.
– Все? – спросил он наконец.
– Че все? – переспросила Эльза. – Куда ты торопишься? Что вообще происходит?
Афганец не ответил. Молча поднялся и подошел к стоявшему в углу сейфу. Сдвинул несколько пачек денег и достал из дальнего угла тяжелую во всех смыслах ценность.
– Кто это был? – не унималась Эльза.
– Тень отца Гамлета, – мрачно ответил Алик. И развернул кусок ткани, в котором хранил несколько блестящих медалей. Целая горсть. Давно не доставал.
– И куда ты собрался? – Девушка не решилась встать у него на пути.
Алик взял брюки с кресла и вышел. Есть разговоры, в которых необходимо поставить точку.
На ужин в доме Рябининых подавалось пюре с куриными котлетами.
Вика и Саня уселись за стол, быстро звеня ложками по тарелкам. Накормив детей, Надежда уже в который раз безуспешно попыталась оторвать отца от тяжелых размышлений.
– Пап, давай телик посмотрим? Пап?
Сан Саныч лежал на диване и молча изучал узоры на ковре.
Отчаявшись дождаться от отца какой-либо внятной реакции, Надежда направилась на балкон. Федор стоял у открытого окна лоджии и курил в долгий глубокий затяг.
За эти дни он выкурил столько сигарет, что очередная почти не обжигала горло.
– Федь, ты, это… «Любовь с первого взгляда» будешь смотреть?
– Угу, – холодно протянул Федор и выпустил струю дыма по ветру.
Мать вернулась в кухню и серьезно спросила Саню:
– Слушай, а что с дедом?
– Не знаю. – Сын не слишком хотел отвечать после разговора на базе. – А с папой что?
– Не знаю… – Надежда тоже сделала вид, что не в курсе.
В дверь позвонили.
– Господи, кого принесло?
Алик появился в гостиной. Как тогда. Только теперь отец не мог ходить без трости. Афганец посмотрел на отца и швырнул медали на стол.
– На! Подавись! Я за эти железки кишки по всем горам собирал. Стоило оно того? – Алик ударил рукой кулаком по столу. –
