Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
– Что это за люди?
Аксакалы, не моргнув глазом, ответили:
– Это дикие китай-кипчаки, которые хотят ворваться в город для грабежа. Поэтому мы просим защитить нас от этих разбойников и еще раз послать солдат, чтобы разогнать.
Дело в том, что у восставших к этому времени все было уже готово для нападения на занимаемую гарнизоном цитадель. И теперь хитрые аксакалы пытались выманить часть гарнизона из города, чтобы там уничтожить.
Ни Кауфман, ни комендант Самарканда Штемпель еще не знали, что известие о захвате русскими священного для мусульман города привело в ярость окрестные народы. В отдаленных городах и кишлаках Бухарского ханства собирались и вооружались толпы мстителей, намереваясь идти на выручку священного города, истреблять неверных урусов. Захватить Самарканд эмир Музаффар поручил самому храброму племени – жителям Шахрисабза. Одновременно в сам город были посланы сотни агентов, чтобы уговорить жителей восстать против русских.
* * *
На следующее утро неутомимые аксакалы снова оповестили Штемпеля, что шахрисабцы опять подошли к воротам с намерением ворваться в город. Раздраженный непонятной ситуацией Штемпель решил сам во всем разобраться и направился к воротам с пехотной ротой, взводом саперов и двумя орудиями. У ворот действительно толпились вооруженные люди. На предложение Штемпеля убраться подобру-поздорову, толпа не прореагировала. Тогда он приказал ее обстрелять. После нескольких залпов шахрисабцы разбежались. Но вместо них из ближайших садов стали выдвигаться огромные массы вооруженных людей, с явным намерением отсечь отряд Штемпеля от ворот. Тогда майор приказал бить по толпам картечью. Вооруженные люди снова начали разбегаться. И снова вмешались в дело аксакалы.
– Господин! Господин! – кричали они Штемпелю. – Не стреляй по тем, которые сидят в садах, – это самаркандцы, вооружившиеся для защиты города от шаек шахрисабцев и китай-кипчаков!
На этот раз комендант старым обманщикам уже не поверил. Штемпель приказал запереть городские ворота, а сам отступил к Бухарским воротам цитадели, чтобы организовать оборону, но на подходе был атакован толпой самаркандцев. Отбросив их несколькими ружейными залпами, Штемпель прорвался в цитадель, запер ворота и стал готовиться к круговой обороне. Со стен было видно, как жители города, смешавшись с прибывшими толпами, воинственно потрясают оружием, готовясь идти на приступ.
Положение было действительно более чем серьезное. Гарнизон, оставленный в Самарканде, включал 6-й Туркестанский линейный батальон в пятьсот пятьдесят человек (включая нестроевых и музыкантов), сотню саперов, два десятка казаков да сотню артиллеристов. Артиллерия насчитывала всего две пушки и две мортиры. И это против десятков и десятков тысяч! Поэтому под ружье Штемпель поставил всех, включая писарей и музыкантов.
Несмотря на всю сложность нашего положения, воодушевление солдат было всеобщим. Кроме этого, все офицеры, чиновники, купцы и приказчики, бывшие в Самарканде, а также выздоравливавшие солдаты, общим числом около полутора сотен человек, также добровольно встали в строй. Все прекрасно понимали, что, если верх одержат мятежники, погибнут все. Среди прочих был и художник Верещагин, также вставший в общий строй. Немедленно прибежал из госпиталя и опальный подполковник Назаров. На этот раз он вел себя иначе, чем во время предыдущей встречи.
– Господин комендант! – доложил подполковник официально. – Невзирая на старшинство в чине, готов добровольно встать в ряды защитников и исполнять все ваши приказы! Располагайте мною, как посчитаете нужным!
В те минуты, когда на Зерабулакских высотах Кауфман начал атаку бухарской армии, в Самарканде вожди мятежников Ката-Тюря, Джура-бий и Баба-бий-бек повели свои несметные толпы на освобождение трона Тамерлана. Позднее станет известно, что в мятеже участвовало более пятидесяти тысяч фанатиков. Самаркандцы и шахрисабцы, жители Ургута и Мианкальской долины, найманы, каракалпаки, китай-кипчаки под бой барабанов и звуки труб наводнили улицы, ведущие к цитадели. Мятежники заняли ближайшие сады и сакли, открыв оттуда пальбу по стенам и незаделанным проломам. Спустя некоторое время с криками: «Ур, ур!» они устремились на крыши домов, с которых начали обстрел цитадели из ружей и фальконетов, буквально засыпая свинцом крепостной парапет. Вскоре у нас появились первые раненые и убитые. Впрочем, и наш ответный огонь наносил противнику серьезные потери.
Невзирая на огонь, Штемпель со стены высматривал, где больше всего скапливаются мятежники, значит, там вскоре будет и атака. Усилив оборону на угрожаемых участках, он ждал решающего натиска и дождался его.
* * *
Вскоре сотни мятежников бросились к Бухарским воротам с горящими головнями и мешками пороха, чтобы их зажечь. Часть осаждающих начала подкапывать стены цитадели. Третьи, под предводительством мулл и ходжей, с помощью надетых на руки и на ноги железных кошек, начали взбираться на стену у городского кладбища.
– Мы должны освободить трон великого Тимура! Мы должны вернуть наши оскверненные мечети! – вопили муллы, подбадривая штурмующих.
«Первый напор был страшен, – вспоминал один из участников событий, – дружный натиск на Самаркандские и Бухарские ворота, которые только успели затворить, грозные, неумолкаемые крики осаждавших, со стороны которых играли зурны, били барабаны, гремела труба – все это составляло только начало».
Но пока, неся потери, гарнизон на всех пунктах отражал бешеный натиск. Несколько прорвавшихся было в цитадель отрядов уничтожили ручными гранатами и короткими штыковыми контрударами. Но натиск не ослабевал. Особенно ожесточенные схватки происходили на подступах к кладбищу, а также у Самаркандских и Бухарских ворот.
Едва одна волна атакующих разбивалась о русские штыки и откатывалась, следом уже атаковала вторая и третья… Спустя некоторое время солдаты, находящиеся в бою с раннего утра, начали выбиваться из сил.
Сменить обороняющихся не было никакой возможности. Последний свой резерв – взвод подпоручика Сидорова, Штемпель держал при себе, бросая то в одно, то в другое место. Удивительно, но три десятка ветеранов постоянно бегали от кладбища до Бухарских ворот и обратно, преодолевая всякий раз почти полверсты, чтобы тут же кинуться в очередную штыковую контратаку.
К вечеру мятежникам удалось поджечь Самаркандские ворота, однако баррикада, устроенная штабс-капитаном Богаевским позади них, помешала штурмовавшим ворваться в цитадель.
А атаки на ворота были непрерывны. Отбиваемый ручными гранатами и штыками, противник откатывался, но потом, собравшись в улицах, снова бросался на ворота. Вскоре при отражении очередной атаки штабс-капитан Богаевский был ранен и его сменил капитан Шеметилло. Впрочем, Богаевский запретил себя нести в госпиталь, а остался здесь же у ворот, помогая советами. Шеметилло удалось потушить подожженные ворота, восстановить поврежденную баррикаду и при поддержке орудий до утра отражать все попытки неприятеля разрушить ворота. При этом защитники ворот, прикрытые от огня с фронта, теряли убитыми и ранеными не так уж много.
Бухарские ворота обороняла сводная команда саперов и выздоравливающих под началом подполковника Назарова. Здесь ситуация была еще хуже. Мятежникам удалось сжечь ворота, и оборонявшиеся на этом
