Анатоша Одуванчиков в стране краснокожих - Григорий Яковлевич Градов
— А здорово придумано! — восхищался я. — Дождик, ветер, а нам хоть бы что!
— Чего же тут придумывать? — скептически отозвался Васька. — Перевернул лодку, и готово.
— А лодки не было бы?
— Шалаш бы построили.
— А если бы шалаш не из чего было построить?
— Палатку можно сделать из одеял…
— В стог залезть…
— Под елкой спрятаться… — наперебой отвечали ребята.
Я делился своими познаниями об ураганах
Страшный удар грома заглушил наши голоса. Я вспомнил описания тропических гроз и поделился с ребятами своими познаниями об ураганах, шаровидных молниях, наводнениях… С грозы я незаметно перешел на бизонов, с бизонов на мустангов. От мустангов до индейцев рукой подать, а там уже так само и покатилось: непобедимые делавары, жестокие гуроны, хитрые сиуксы, храбрые следопыты, непроходимые леса, пустынные прерии, кровопролитные сражения и скальпы, скальпы, скальпы…
От мустангов до индейцев рукой подать
Я незаметно перешел на бизонов
Жестокие гуроны
Хитрые сиуксы
Ребята слушали меня с интересом.
Когда я, наконец, остановился, чтобы перевести дух, Юрка одобрительно хлопнул меня по затылку:
— Ловко! Здорово ты все это выдумываешь!
— То есть как выдумываю? Это все на самом деле — так и есть.
— Ну, уж это, брат, врешь!
— Вру?! Я сослался на незыблемые авторитеты — Купера, Майн-Рида, Густава Эмара.
— Все это, может быть, так и было, — заявил Юрка, — но лет, этак 50–70 тому назад, а теперь нет ничего.
— Как нет ничего?
— Да так! Какие там непроходимые леса и пустынные прерии, когда везде железные дороги, автомобильные шоссе, фермы, копи, шахты, заводы. Бизонов твоих во всей Америке наперечет осталось.
— А индейцы? Индейцы-то есть?
— Малость есть! — И тут же рассказал он мне грустную повесть о том, как теснимые наступающим на прерии и леса капиталом индейские племена отступали все дальше и дальше на запад; как белые переселенцы убийством, обманом и водкой привели к полному вымиранию целые племена. А оставшиеся в живых влачат жалкое существование, продавая свои земли за бутылку водки и свой труд — за пачку табаку.
— Да откуда ты все это знаешь? — перебил я Юрку.
— Как откуда? Из географии, конечно. В школе учитель говорил.
Из географии! Я лично имел об этой науке не более ясное представление, чем о физике.
Америка! Где ты?
Америка!.. Моя Америка!.. Страна приключений, войны и охоты — где ты? Автомобильный гудок нарушает безмолвие прерии. В дремучих лесах, на железнодорожных станциях сверкают электрические лампочки. Дикие, благородные индейцы бродят по ярмаркам, лудят посуду и подшивают подошвы не к мокасинам, а к самым обыкновенным американским бутцам… И никаких скальпов!
Америка, и никаких скальпов
Так сразу, так неожиданно узнать злую, беспощадную правду!
Конечно, Купер и Майн-Рид замечательно описывают Америку, но все-таки — почему я не учил географии?
13 «КРОКОДИЛЫ»
— Вставай! — во все горло кричал Юрка, отбивая по дну лодки барабанную дробь кулаками.
Я сел и с размаху ударился макушкой о низкий потолок нашего дома.
В узкую щель между землей и бортом лодки бил яркий солнечный свет. Васька сбросил покрывало и ползком выбрался наружу. Я последовал за ним.
Очевидно, было еще очень рано — солнце только-только выплыло из-за высокого елового леса на противоположном берегу реки. Земля, трава, деревья — все блестело в каплях вчерашнего дождя.
Я потянулся и зевнул.
— Эх, куда такую рань!.. Поспать бы еще…
— Как бы не так! — неумолимо отрезал Юрка. — Нам к полудню надо на Авдееву Яму поспеть: там, брат, такая рыбная ловля, что пальчики оближешь. Ну, живо, купаться!
Юрка и Васька скинули трусики, подошли к берегу реки, оба разом высоко подпрыгнули и вниз головой нырнули в воду.
«Истомленный охотник освежил свое усталое тело в прохладных водах быстрой Амазонки»—пробормотал я случайно пришедшую на ум фразу из какого-то романа Густава Эмара.
Я стащил с себя трусики, деловой походкой подошел к самому берегу реки и… остановился. Во-первых, вода с виду была безусловно холодная, во-вторых, я не был вполне уверен в том, что я умею плавать (после малоуспешного опыта с греблей я стал крайне осторожно относиться к различным видам водного спорта) и, наконец, в-третьих, в памяти вставали отдельные строчки все из того же Густава Эмара:
«В темной неизвестной глубине реки таились хищные пресмыкающиеся чудовища: крокодилы, ляская зубами, прятались в прибрежных камышах; многочисленные ядовитые змеи бороздили поверхность реки».
Оно, конечно, во Владимирской губернии крокодилам как будто водиться не полагается, но все же осторожность никогда не мешает. Мало ли какая может забрести фантазия в крокодильи мозги! А может быть, какой-нибудь кайман махнул с Амазонки в этот самый… в Великий, что ли океан?.. Из Великого — в Атлантический или еще в какой-нибудь, а потом пешим порядком в Каспийское море и вверх по Волге — словом, вот до этого самого места, специально для того, чтобы позавтракать мною, Анатошей Одуванчиковым.
Сидит вот где-нибудь здесь, под этою травкой, зубы ощерил, смотрит на меня, и слюнки от аппетита текут…
Я осторожно опустил в воду самый кончик правой ноги и, получив здоровый толчок в спину, полетел вниз головою в воду. Я ударился руками о дно, оттолкнулся и всплыл на поверхность.
Я полетел вниз головой
Оба злодея — Юрка и Васька, стоя на берегу, хохотали самым наглым образом.
Кое-как, отчаянно ударяя руками по воде, я добрался до берега, ухватился за какую-то травку и хотел вылезти — не тут-то было: надо мной наклонилось безжалостное лицо Юрки.
— Куда? Все равно не пущу — плыви вниз по течению!
— Да ведь я же плавать не умею! — взмолился я.
— Врешь, умеешь! А не умеешь, так научишься.
— Утону! Честное слово, утону.
— Слушай, Толька! По реке путешествовать и плавать не уметь — это, брат, никуда не годится. Ты не бойся — утонуть мы тебе не дадим… Ну-ка! — Сильные руки оборвали траву, за которую я держался, и оттолкнули меня от берега. Я сделал несколько шагов назад по скользкому, круто углубляющемуся дну, погрузился с головою, вынырнул и вдруг… поплыл. Да, да — поплыл самым настоящим образом.
