Удивительные сказания Дивнозёрья - Алан Григорьев
* * *
Тайка стояла на пригорке в заснеженном лесу. Не в дивнозёрском, а в каком-то другом, незнакомом. А навстречу ей вышла… та самая белая волчица, только не нарисованная, а живая, с глазами зелёными, как бутылочное стекло. Девочке стало страшновато – дикий зверь всё-таки. Она хотела попятиться, но ноги словно приросли к месту. Мелькнула мысль: а вдруг съест? В следующее мгновение Тайка решила: а ну и пусть! Всё лучше, чем терпеть тычки, подножки и обзывательства.
– Что тебе нужно, человечье дитя? – произнесла волчица низким грудным голосом. Тайка молитвенно сложила руки:
– Забери меня!
– Куда?
– В лес, к волчатам. У тебя же есть волчата?
– Хочешь стать одной из нас? – хмыкнула волчица.
– А что, нельзя?
– Отчего же нельзя… Но хорошо ли ты подумала? Стать волком и убежать в лес может только тот, кому нечего терять в человечьем мире. Ты готова навсегда проститься с Дивнозёрьем?
И тут Тайка задумалась. Нет, она совсем не против расстаться со школой, ненавистной математикой, вечно придирающейся Марьиванной и вредными одноклассниками. Но как бросить бабушку? Она же останется одна-одинёшенька на старости лет. Мамка-то в городе живёт, в деревню ни за что не вернётся…
Видя её замешательство, волчица щёлкнула зубами:
– А думаешь, волчатам легко живётся? Они тоже ссорятся, мирятся, дерутся за лучший кусок мяса.
– Хочешь сказать, везде плохо?
– Хочу сказать, что жизнь разная. Сегодня – дёготь, завтра – мёд. Ты поймёшь это рано или поздно: я чую в тебе силу, волчий дух.
Девочка запрыгала от радости:
– Ага, значит, я из ваших!
– Да, и я с удовольствием увела бы тебя в лес. Но неужели никто не будет скучать по тебе?
– Бабушка будет. – Тайка шмыгнула носом. – И Никифор ещё. И Шурик, когда приедет летом и увидит, что меня нет. Кикиморы тоже проснутся по весне – расстроятся. И Пушок… Мне кажется, он хоть и коловерша, но всё понимает и любит меня не только за то, что я угощаю его печеньем.
– А теперь представь, скольких хороших людей и нелюдей ты ещё не встретила? У них не будет возможности полюбить тебя, если вы не познакомитесь.
Волчица заглянула ей в глаза, и Тайка поёжилась от этого пронзительного взгляда. Бр-р, как будто в душу смотрит!
– Тогда дай мне острые зубы! И я покусаю всех обидчиков.
Волчица ощерилась, но, вопреки ожиданиям, не рыкнула, а рассмеялась:
– Ишь, какая забияка! Даже у волчат зубы не сразу отрастают и шкурка сперва мягонькая, щенячья. Не спеши, всё придёт в срок.
– А в срок – это когда?
Слёзы опять подступили к горлу. Ну почему, чтобы в жизни случилось что-то хорошее, сперва надо вдоволь нахлебаться плохого?!
То ли волчица могла подслушивать мысли, то ли у Тайки всё ясно читалось на лице, но ответила она на второй, не заданный вслух вопрос:
– А ты сказки-то читала, ведьмина внучка? Не бывает так, чтобы счастье сразу на блюдечке с голубой каёмочкой. Сперва испытания пройти надобно.
– Так давай пройду! Скажи, что нужно сделать? Яблоко молодильное добыть? Так оно у бабушки в серванте лежит. Я мигом!
– Не нужно мне яблоко, – поморщилась волчица. – Тем более не твоё.
– Тогда, может, горыныча победить? Я сумею… Только, наверное, не очень большого.
– Все твои «горынычи» – из шестого «Бэ». Ты ещё не поняла? Это и есть испытание.
– Да ну… – Тайка повесила нос. – Какое-то оно не сказочное.
Волчица толкнула её лапой, опрокидывая в снег:
– Ишь, привередина! «Это испытание не то, дайте мне другое» – ты представляешь себе, чтобы Иван Царевич такое сказал? Или Василиса Премудрая?
– Да, что-то я глупость ляпнула. – Тайка встала, отряхнулась и поклонилась волчице. – Спасибо за науку… Ой, я даже имени твоего не спросила. Вот балда!
– Меня зовут Люта, и я мать всех волков, а вы – мои любимые дети. – Волчица лизнула её в нос. – Однажды ты соберёшь свою стаю, где все будут друг за дружку горой, и вы вместе будете защищать тех, кто слаб и не может за себя постоять. Тебе это под силу, ведь ты на своей шкуре знаешь, каково, когда обижают ни за что.
– Ох, поскорей бы… – улыбнулась Тайка. Волчица озвучила её заветную мечту: завести настоящих друзей. Таких, чтобы всегда были рядом, а не только на лето приезжали. Радостно узнать, что это всё-таки может сбыться.
– Ну что, готова проснуться, ведьмина внучка? – Люта в нетерпении рыла лапой пушистый снег.
– Погоди! Я одного не понимаю… А сейчас-то мне как быть? Я плачу – меня дразнят. Я молчу – меня снова дразнят, пока не заплачу. Блокнот с рисунком испортили, юбку мелом пачкают, у портфеля лямку оторвали.
– Знаешь что… – заговорщически прищурилась волчица.
– Что?
– Иногда укусить обидчика – не грех. Разрешаю! А теперь просыпайся на счёт три: раз, два…
– Ой, а можно ещё один вопрос? Мы увидимся снова?
Тайка на всякий случай скрестила за спиной пальцы – на удачу. Очень уж ей не хотелось расставаться с мудрой Лютой. Вот было бы здорово, если бы они могли видеться во снах!
– Увидимся, когда подрастёшь, девочка-волчонок. Три!
И Тайка проснулась.
После этого сна осталось сладкое послевкусие, какое бывает от коричного печенья с карамелью. За окном уже светало. Нужно было собираться в школу, но даже это не испортило ей настроения. Почему-то Тайке казалось, что сегодня всё будет иначе.
Она быстро переплела косы, завернула несколько бутербродов на обед, выпила чаю – и помчалась. Обычно всегда опаздывала, а в этот раз даже пораньше пришла. Её обидчики, конечно, были уже здесь.
– О, ведьмина внучка! – хохотнул Илюха Серов. – Привет, дурилка!
Вместо того чтобы пробежать мимо, Тайка подошла к нему почти вплотную:
– Ага, ведьмина, чья же ещё. И горжусь этим. А ты не устал повторять то, что и так все знают?
– Оборзела, швабра?!
Серов возвышался над ней на голову, и Тайке захотелось зажмуриться, как обычно. Но она не отвела взгляда, яростно выпалив в ответ:
– А не боишься, что заколдую?! – и потянулась, будто волос хотела вырвать.
Илюха в ужасе шарахнулся, в этот момент прозвенел звонок, и обидчик, обрадовавшись подвернувшейся возможности, удрал.
Тайка ликовала. Она понимала, что пока выиграла одну маленькую битву, а не всю войну, но начало было положено.
В тот же день
