Удивительные сказания Дивнозёрья - Алан Григорьев
Но девушка была настроена решительно:
– Нет ничего хуже, чем копить обиды. Они отдаляют людей друг от друга. И даже самые родные-близкие могут стать чужими, если не будут говорить начистоту. Да, это сложно. Но потом всем полегчает, я уверена.
– А я и не заметил, как ты выросла, хозяюшка. – Никифору пришлось встать на табурет, чтобы погладить её по волосам.
– Ничего я не выросла, – буркнула Тайка. – Внутри – всё та же маленькая обиженная девочка, которую мама отдала бабушке на воспитание. Наверное, я тоже могу рассказать вам одну сказку. Хотите?
– Конечно!
Никифор с Пушком сказали это хором. На неё уставилось две пары внимательных глаз. Коловерша даже пряник грызть перестал, а значит, для него это было и впрямь важно.
Тайка расплылась в улыбке. Друзья, которые готовы тебя выслушать и утешить, – не это ли настоящее волшебство?
Наконец-то она чувствовала в себе силы поделиться тем, что ещё никому не рассказывала.
* * *
– Ведьмина внучка!
– Кикимора!
– Врушка-Таюшка!
Тайка шла по школьному коридору, сжимая кулаки. Ох, хоть бы не зареветь. Они ведь только этого и ждут. Как же плохо быть самой младшей в классе…
Сперва её дёргали за косички, дразнили «конопатой» и «жердью» – в начальной школе она и правда была выше всех. Сейчас остальные девочки её переросли, и обидчикам пришлось изобретать новые прозвища. Например, «швабра» – потому что тощая. Это всё Илюха Серов придумывал, главный зачинщик.
Одна Юлька её понимала – потому что ей самой от Серова доставалось то за пухлые щёки, то за те же веснушки. Но, когда Тайка предложила ей: давай, мол, объединимся и всем покажем, – соседка по парте втянула голову в плечи и отсела.
А на следующей перемене из толпы насмешников раздался и её тоненький голосок:
– Дурилка конопатая, мухами засиженная!
Тайка догнала её на обратном пути из школы:
– За что ты со мной так?
Но Юлька буркнула что-то невнятное и ускорила шаг. Предательница!
Тайка не помнила, как дошла до дома, и там уж дала волю слезам – тайком, в курятнике, чтобы бабушка не видела. А то пойдёт разбираться в школу, учительница потом отругает ребят, а те начнут ещё пуще издеваться. У Юльки так и вышло…
Но страшнее будет, если не пойдёт. Пожмёт плечами, скажет: пустяки, дело житейское. Ей ведь и самой от односельчан достаётся. Тайка не раз наблюдала, как люди просят ключ от сарая найти или поколдовать, чтобы корова легко отелилась, а сами потом через плечо сплёвывают и фигу складывают – типа, от сглаза. Больно надо бабушке их сглазивать… сглаживать? Заколдовывать, в общем.
– Не обращай внимания, – говорила ей ба. – Покричат и отстанут. Дети от взрослых наслушаются, потом повторяют как попугаи, сами не понимают что. Попробуй с кем-нибудь подружиться – глядишь, и остальные успокоятся.
Тайка только потом поняла, что это плохой совет был. Даже хотела спросить: «Что ж ты, ба, сама-то ни с кем не подружилась? Сосед дед Фёдор не в счёт – вы в одной песочнице играли». Бабушка об этом не раз упоминала, а внучка фыркала. Ей очень смешно было представлять старичков, лепящих куличики…
А однажды учительница Марьиванна ей сказала:
– Ты сама виновата, Григорьева. Врёшь ребятам, вот они тебя и не любят.
– Я не вру! – обиделась Тайка.
– Ну, значит, фантазируешь. Ты бы лучше изложения так писала, как сказки сочиняешь.
Девочка хотела сказать, что в изложении как раз никакой отсебятины не надо, но осеклась на полуслове. Поняла, что учительница не услышит. У неё же, случись что, сразу Григорьева виновата. Зато когда билеты на ёлку в райцентр распределять – как будто и нет никакой Григорьевой…
Наверное, и впрямь не стоит больше никому рассказывать, как они с кикиморами играли в прятки в саду, как домовой Никифор помогал ей строить шалаш на участке, как они жарили шашлыки и как бабушка лечила коловершу, когда тот этими шашлыками объелся…
Не хотят видеть чудеса – не надо! Можно вообще не разговаривать с одноклассниками. И на заднюю парту пересесть, чтобы не лепили на спину глупые записки. И портфель всегда носить с собой, чтобы не утаскивали и не потрошили. Очень смешно – спустить блокнот в туалет! Обхохочешься.
Самое обидное, что в том блокноте был рисунок. Тайка нарисовала Пушка, того коловершу, который объелся шашлыками. Впервые так хорошо вышло: и кошачья умильная мордочка, и совиные лапки, и крылья… Эх!
В тот день Тайка от обиды ушла из школы ещё до конца уроков. Просто собралась на перемене, натянула шапку на нос и выбежала, не обращая внимания на крики завхоза дяди Андрея:
– Куда пошла?! А ну стой!
Завхоз догнал её у ворот, загородил путь:
– Эй, коза прыгучая, с уроков удрать решила?
– Плохо мне, – буркнула Тайка. И это, между прочим, было чистой правдой.
– И как ты одна до Дивнозёрья потопаешь? Давай фельдшера вызовем, а я пока чайку крепкого тебе заварю.
– Не надо фельдшера, – мотнула она головой. – Мне не в том смысле плохо.
Дядя Андрей понимающе кивнул:
– Тогда чай тоже не повредит. Хочешь булочку?
Булочку Тайка хоть и с некоторой опаской, но взяла, а от чая отказалась. Это же дяде Андрею всё рассказывать бы пришлось: почему сбежала да кто виноват – а ей не хотелось.
– Да ты не коза, а зверь дикий лесной, – усмехнулся в бороду завхоз. – Девочка-волчонок. Ну ладно, беги. Если что, я тебя не видел.
Это прозвище было совсем не обидным, Тайке даже понравилось. И плакать сразу расхотелось.
Всю дорогу до дома она размышляла: а здорово, наверное, быть волком? Ночами не спишь, воешь на луну, и никто тебе и слова не скажет. А можно, кстати, и не просто волком стать. Тайка прекрасно знала, что оборотни существуют, даже искала их следы вместе с Шуриком – соседом-дачником. Ей нравилось думать, что нашла, хотя, вероятно, это были следы большой собаки. А что если поехать в город, найти настоящего оборотня и попросить, чтобы покусал? Нет, глупая затея – это ж каждое полнолуние надо будет превращаться. Но как стать настоящим волчонком, Тайка не знала… А когда спросила бабушку, та только улыбнулась:
– А зачем это тебе? По лесу не набегалась за лето?
Тайка, вздохнув, пожала плечами. Не делиться же фантазиями о том, как она придёт в школу и перекусает там всех: и Серова, и его друга Димона, и даже Марьиванну. Бабушка такие желания точно не одобрит. Это, конечно, не порча (а добрые ведьмы порчу никогда не наводят), но тоже неправильно.
Вечером, вместо того чтобы делать
