Тайное письмо - Коллектив авторов
— Когда же у нас в Корее будет так, как в Советском Союзе? — громко, на весь цех, закричал он, стараясь заглушить своим голосом грохот машин.
— Только тогда, когда мы поставим на колени японских империалистов, — бросил в гудящий цех кто-то из рабочих.
— А когда же мы их поставим на колени?
— Для этого нам сначала нужно объединиться и собрать свои силы в единый мощный кулак.
— Тогда конец и нашему надсмотрщику?
— Это само собой.
— Я с ним сам расправлюсь!
— Пусть будет так! Но для этого мы, рабочие, должны иметь единую волю, дружно жить и бороться!
В цехе все чаще и чаще можно было слышать подобные разговоры.
Однажды во время обеденного перерыва Су Нам задержался в цехе. Вдруг он услышал, как загрохотала деревянная лестница, ведущая на четвертый этаж: по ней кубарем скатился надсмотрщик. Лицо японца было перекошено от страха, он что-то бессвязно бормотал. Как угорелый заметался он по цеху, стал кричать, звать людей. Но на всем третьем этаже не оказалось ни кого, кроме Су Нама. Наконец надсмотрщик, заметив мальчика, бросился к нему и, ни слова не говоря, потащил его наверх. Су Наму нетрудно было догадаться, что там стряслась какая-то беда, раз японец сам тянет его на четвертый этаж.
Уже на середине лестницы мальчик почувствовал какую-то едкую, солоноватую гарь, услышал доносившийся сверху беспорядочный лязг и скрежет металла. Ничего доброго это не предвещало. Су Нам попробовал вырваться из рук японца и убежать, но тот крепко держал его и силой тащил за собой.
Когда они поднялись, мальчика охватил ужас. Он отчаянно закричал — так испугало его то, что он увидел.
С расшатанных колес машин, которые уже давно были изношены и нуждались в капитальном ремонте, соскочили приводные ремни. Они метались в каком-то вихре, угрожая в следующий момент разрушить все, что было вокруг.
Резко повернувшись к Су Наму, надсмотрщик грозно зарычал:
— Живо! Ступай к той стене и выключи мотор!
Кастет сам не осмеливался войти в цех и сейчас заставлял беззащитного Су Нама пробираться среди машин, готовых в любую минуту рухнуть.
Су Нам прекрасно понимал, куда его посылает японец. К тому же мальчик знал, что следить за моторами в этом цехе — прямая обязанность самого надсмотрщика.
— Отпусти меня! — закричал он. — Я все равно туда не пойду! Если хочешь, полезай сам! Это — твое дело! — Он сделал еще одну попытку вырваться из рук японца.
Взбешенный Кастет выхватил из-за пояса длинный нож и зловеще прошипел:
— Убью, скотина! Иди! — Занеся над головой мальчика нож, он с силой толкнул его другой рукой в спину.
Упав от неожиданного толчка на пол, Су Нам вдруг увидел железный лом, валявшийся неподалеку. Еще мгновение — и он бы схватил этот лом и нанес смертельный удар ненавистному врагу. Но в этот момент страшный грохот потряс все здание фабрики. В глубине цеха, среди поднявшихся клубов пыли, вспыхнули зловещие языки пламени.
От неожиданности Су Нам остолбенел, но через секунду он уже пришел в себя и ползком стал спускаться по лестнице. К счастью, мальчик остался невредим.
...Наконец наступил долгожданный день, когда Су Наму должны были выдать зарплату. Сестренка, больше всех ждавшая этого дня, в последнее время стала замечать, что ее брат сильно изменился: он уже не такой веселый, как прежде, ходит мрачный и задумчивый. Девочка ломала голову над тем, что же могло случиться с братом. «Может быть, по какой-либо причине ему не выдадут получку», — беспокоилась она.
В этот день, утром, когда Су Нам собирался на работу, Су Ок несмело подошла к нему:
— Брат, сегодня день зарплаты!
— Да, я знаю, — тихо ответил он, даже не взглянув на сестру.
Поведение брата показалось Су Ок очень подозрительным, и она решила, что не отстанет от него, пока не выяснит все до конца.
— Брат, почему ты последние дни такой хмурый, не разговорчивый? Что-нибудь случилось, да?
— Ничего не случилось! Откуда ты это взяла?! — И Су Нам, чтобы избежать дальнейших расспросов, быстро вышел на улицу.
В действительности же у Су Нама было над чем задуматься. После аварии директор фабрики то и дело вызывал к себе мальчика, обвиняя его в неподчинении начальству и в том, что, мол, только из-за него фабрика понесла такой громадный убыток. Легко было догадаться, что все это подстроил Кастет, свалив свою вину на Су Нама.
Вот почему в день выдачи зарплаты Су Нам думал не о деньгах, которые ему должны были выплатить, а о своей дальнейшей судьбе. На фабрике уже ходили слухи, что его уволят. «Куда же тогда идти жаловаться? Где искать справедливости?» — Эти вопросы не давали покоя Су Наму ни днем, ни ночью.
Подойдя к заводским воротам, Су Нам увидел большую толпу возбужденных рабочих. Над аркой висело объявление, на котором крупными буквами было написано: «За неповиновение начальству и причиненный фабрике материальный ущерб уволить с работы О Су Нама».
Прочитав это, мальчик точно прирос к земле. Затем не помня себя, со сжатыми кулаками, он бросился в фабричную контору.
Ворвавшись в комнату, едва переведя дыхание, он закричал:
— Негодяи, за что вы меня уволили? В чем я виноват? — От кипевшего в его груди гнева Су Нам готов был кинуться на этих равнодушных чиновников. — Сейчас же отдайте заработанные мною деньги.
Ему больше нечего было бояться.
— Ты что здесь хулиганишь? Убирайся вон, или мы вызовем полицию! — поднялся со своего места начальник цеха, в котором работал Су Нам.
В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел моторист. Подойдя к начальнику цеха, он с достоинством произнес:
— Рабочие фабрики поручили мне вести переговоры с директором.
Начальник цеха сразу изменился в лице и, стараясь быть как можно вежливей, ответил:
— Сейчас директора нет. Он уехал в город.
— Тогда я скажу вам, а вы передадите мои слова директору, когда он вернется. — Моторист смотрел прямо в глаза начальнику цеха. — Во-первых, О Су Нама уволили с работы с вашего ведома, уволили незаконно, и за это отвечаете вы. Мы, все рабочие фабрики, категорически требуем немедленно восстановить О Су Нама на работе. Это первое, а во-вторых, вот...
С этими словами моторист протянул заявление, в котором содержались требования рабочих фабрики. Он подождал, пока начальник цеха не ознакомился с заявлением, и, когда тот поднял глаза, добавил:
— Меня уполномочили заявить, что, пока все наши требования не будут полностью удовлетворены, мы не приступим к работе. С сегодняшнего дня все
