Леонид Моргун - Грис-космоплаватель
– Вроде… А что?
– Так это же хорошо? Это значит, что светлейший про тебя забывать начал. Того гляди, к утру и вовсе запамятует и снова станешь человеком. Хотя, между нами скажу, уж больно хлопотливая эта должность человечья. Уж лучше зверем быть
– Чего же ты не превратишься? В волка, например, или в оленя?
– Да… – Шмат почесал в затылке. – это вроде бы можно, но… Волка ноги кормят. Это значит, день пируй, а неделю – рыскай. На оленей и коней спрос большой, ими любой рад полакомиться.
– А в птицу?
– Тех не обманешь. Стая за версту чужака чует, насмерть забьет и конец ему, – Шмат покачал головой. Нет, если обращаться, то разве что в камень, или в дерево какое, но… Пробовал я, а не по душе. Уж больно скучно. Ну, давай, брат, на боковую. Он завел Гриса в загон, а сверху опустил решетку с толстыми деревянными кольями. Сам пошел в свой угол и так же принялся огораживать вокруг него баррикаду.
– А зачем вы так прячетесь? – с удивлением спросил Грис.
– Как – зачем? – в свою очередь удивился Шмат. – Ночь ведь уже на дворе. Князья спать укладываются. Сейчас их сны ночные да страхи будут являться. А сны у них знаешь какие? Жуть!
Он заперся на засов, свернулся клубком на охапке сена и через минуту уже тонко похрапывал. Наш же герой не спал. Он глядел в темноту и думал.
Глава 16
События, происшедшие с ним с того памятного дня, когда он выбежал из дому с намерением больше не возвращаться, менялись с такой калейдоскопической быстротой, что он просто-напросто не успевал осмыслить их. Конечно же, с одной стороны, он обрел те самые приключения, по которым столь долгое время тосковала его душа, изнемогавшая в рамках унылой повседневности. И, скажем откровенно, задолго до появления Вергойна Грис уже был изрядным выдумщиком и, запоем прочитав толстые тома о приключениях Д'Артаньяна, капитана Блада и Алана Квотермейна, грезил подвигами великих авантюристов прошлого. Затем, созрев для фантастики, он стал жить приключениями фаэтов, каллистян и отважных космонавтов со звучными именами. Однако все, приключившееся с ним в последние дни не могло привидеться ему даже в самом красочном сне. Жадные фарарийцы, суровые пираты, благородный командор и коварный ящер, чванливый Супербот и самовлюбленный Пшук – все эти образы вмиг промелькнули перед его мысленным взором. Все они влияли на жизнь его, все круто меняли течение событий. И в этом состояла другая, оборотная сторона жизни, полной приключений. Он вечно был беглецом, преследуемым, пленником, игрушкой в руках более сильного, пока, наконец, не стал ягненком на скотном дворе. Он, видевший себя с бластером в руках во главе компании обожавших его бесшабашных друзей, храбро сражавшийся с диковинными зверями на загадочных планетах, освобождавший из плена сказочных красавиц, побеждавший самых свирепых драконов, – пал жертвой прихоти капризного и злого младенца! Мысль о том, что по прихоти несмышленого дитяти он может до конца жизни остаться животным особенно удручала Гриса. Так удручала, что он вновь собрался поплакать, но неожиданно услышал шорох. Кто-то осторожно крался снаружи сарая, крался по направлению к двери. Правда, они были надежно заложены колом, но…
Сильный удар потряс стены сарая. Кол, подпирающий дверь, отлетел в сторону Затем послышался томительный скрип двери. Грис похолодел. Нечто обширное и громоздкое, плохо различимое в темноте, забралось в сарай и вытаращило свои огромные, фосфоресцирующие во тьме глаза. Грис задрожал от страха. Плотоядно облизнувшись, чудище оскалило пасть и подобралось поближе.
– Шмат! Проснись!.. Да открой же глаза! – позвал Грис, но тот лишь перевернулся на другой бок и захрапел.
Еще что-то, похожее одновременно на птицу и на громадную летучую мышь, впорхнуло в сарай и, вцепившись когтями и зубастым клювом в прутья грисовой решетки, принялось их расшатывать. Первое страшилище тоже подползло совсем близко и попыталось просунуть внутрь клетки свою громадную когтистую лапу. Клетка затрещала. Грис в ужасе забился в дальний угол загончика и подумал, какое было бы счастье, если вдруг сейчас в его руках оказалось какое-нибудь оружие, скажем автомат или пулемет. Даже пистолет… Нет, именно автомат, большой, тяжелый, с вороненым стволом АКМ, такой, какой хранится в железном сейфе в кабинете военной подготовки в их школе, но не со сточенным бойком, а настоящий, с полным магазином, или даже двумя, тремя…
Один из прутьев клетки вылетел, и звериная лапа с длиннющими когтями, просунулась внутрь. Схватив прут, Грис изо всех сил ударил по лапе. Чудовище взвыло.
– Ага, больно! – радостно закричал Грис, поудобнее перехватил прут обеими руками и вдруг увидел, что его руки, именно руки, а никакие не копытца сжимают тот самый автомат, о котором он только что мечтал. Он нажал гашетку и… громоподобная очередь огласила стены сарая. Чудовище заревело от боли, а он всаживал в него пулю за пулей, расстреливая его в упор.
Шмат сразу же проснулся и поглядев на мальчика безумным взором и воскликнул:
– Ты что? Что делаешь? Ты куда?..
Не слушая его, Грис выбил решетку и, перебравшись через издыхающую зверюгу, вышел наружу.
На подворье царил ужас. Тут и там носились звери один другого страшнее: здоровенные летающие сороконожки, крокодилы со львиными мордами, жутковатые вампиры с измазанными кровью лицами, над ними металось страшное Черное Одеяло, пытаясь кого-нибудь задушить. Порой зверье набрасывалось друг на друга, но чаще же они стучались в окна и двери, пугая людей, хоронившихся от них за семью замками, за крепкими, надежными решетками и для верности укрывшись перинами с головой.
Вскинув свой автомат и уперев его в бедро (ох и тяжел же он был, надо вам сказать), Грис выпустил длинную очередь по всей этой нечисти и с острой радостью и восторгом победителя увидел, как они корчатся на земле, истекая кровью и вопя от боли. А с крыльца, с небес, из разных темных углов на него бросались все новые и новые монстры, которых он также яростно и беспощадно расстреливал. Потом, ступая по трепыхающимся телам, он ворвался в дом, короткими очередями приканчивая прятавшуюся по углам нечисть.
Он выстрелами распахивал двери, сшибал их с петель и все шел и шел дальше по анфиладе пустынных комнат, а в доме царила необъятная тишина, прерываемая лишь его шагами, порой взрывавшаяся грохотом выстрелов и оттого казавшаяся еще более гнетущей.
В последней комнате Грис обнаружил феноменальных размеров постель, заваленную пуховиками, сорвал перину и обнаружил под ней двух до смерти перепуганных – светлейшего и великого. При виде Гриса оба залились слезами и теснее прижались друг к другу.
– Ну, будет тебе! – крикнул встревоженный Ставр, вбегая в горницу, – Они и так уже обмочились со страху.
– А если он снова попробует меня заколдовать?
– Тебя? Да ты что? – искренне изумился князь. – Это для них теперь будет уроком на всю жизнь. Они тебя отныне будут как огня бояться. Да и не смогут они тебя теперь заколдовать, если ты сам силой собственной воли из-под их чар освободился.
Погрозив малолетним колдунам на прощанье пальцем, Грис вслед за Ставром отправился в комнату, в которой стоял стол, уставленный яствами. Несколько старичков, сменив скатерть, постелили роскошно вышитое полотно и уставили стол новыми закусками и флягами с питьем.
– Поужинай со мной, – предложил князь.
– Спасибо, я сыт по горло, – хмуро ответил Грис, еще не отошедший от переживаний минувшего вечера и ночи. – Травки вволю нащипался.
– Да ты не огорчайся, – усмехнулся Ставр. – Так уж в нашем мире заведено. Для детей здесь рай, им все позволено, они тут и цари и волшебники. А у вас разве не так?
– Нет, – признался Грис, – у нас всем заправляют взрослые. А дети им во всем подчиняются.
– Вот счастье-то! – воскликнул Ставр.
– Какое уж счастье? – возразил Грис. – Целый день как привязанный. С утра – в школу, потом мамка по дому гоняет, то ей в магазин сбегай, то за малышней пригляди, а вечером уроки и спать после программы «Время».
– Ах, – вздохнул князь, – как бы я желал, чтобы и у нас надо всеми командовал кто-нибудь взрослый… Но они нас ужасно бояться. Да и правильно, а то попадется такой вот светлейший, никому от него покоя не будет, ему день-деньской лишь бы куролесить.
– А что же вы родителям не пожалуетесь? Скажите его матери или отцу, пусть всыпят ему как следует.
– Что-то ты не то говоришь, – нахмурился князь. – Каким еще ро-ди-те-лям? Никаких таких родителей у нас нет.
– А откуда же вы все взялись? В капусте вас нашли, что ли?
– Конечно, в капусте, – спокойно подтвердил князь. – А где же еще?
Грис пристально поглядел на него. На лице юного князя не было и тени улыбки.
– Ты что, издеваешься, да? – побагровел Грис. – В какой еще такой капусте?
