Проклятие Энтаны - Брюс Алина
Кинн улыбнулся уголком рта.
– Разве что он снится нам обоим.
– Но ведь… я не на корабле…
Он осторожно коснулся моей щеки: ладонь его пахла металлом и немного карандашом.
– Мне ты кажешься вполне реальной.
Я не удержалась и приникла к нему, уткнувшись в грудь и тая от знакомого тепла.
Не хочу, чтобы это заканчивалось.
– Тогда всё в твоих руках, – откликнулся Кинн, словно услышав мои мысли.
– Что ты?.. – Я не договорила, почувствовав на груди неожиданную тяжесть.
Отстранившись, я нащупала на шее веревочку и, потянув за нее, вытащила простой арганитовый ключ.
– Откуда?.. – с недоумением начала я, а потом мой взгляд упал на замок. – Что будет, если я попытаюсь его открыть? Кто-то помешает?
Я обернулась, подумав о даэрре Немее, но в трюме, насколько можно было судить, находились только мы вдвоем.
– Тебе никто не помешает, – заверил он тихо, и я вновь посмотрела на него.
– На самом деле?..
– На самом деле, – улыбнулся Кинн, теперь по-настоящему, широко, и от этой улыбки у меня захватило дух.
Я больше не хочу терять Кинна, не хочу с ним расставаться.
Подняв руку, я уже приготовилась вставить ключ в замок, но в последний миг замерла.
Для чего я здесь?
Улыбка Кинна медленно погасла.
– Вира?..
Грусть в его голосе резанула меня прямо по сердцу, и я едва удержалась, чтобы тут же не открыть замок. Вместо этого я сделала шаг назад и, глядя в такие родные серые глаза, прошептала:
– Прости. Спасибо тебе за всё. Я тебя люблю. – И непослушными губами добавила: – Я хочу, чтобы Серра навсегда очистилась от Теней.
Едва я это сказала, как Кинн вместе с камерой и ключом исчез и я осталась в тумане одна.
* * *На меня нахлынуло одиночество, захотелось упасть на колени и разрыдаться. Однако клубы тумана, с шелестом свиваясь вокруг меня, подталкивали вперед. С трудом проглотив комок в горле, я двинулась дальше. Со всех сторон вновь раздались шепоты и чьи-то шаги, но они смолкали, стоило мне прислушаться.
Неожиданно впереди показалась незнакомая на вид дверь.
Как только я к ней приблизилась, она распахнулась, и я, собравшись с духом, переступила порог просторной, со вкусом обставленной гостиной. Зеленые плотные шторы были прикрыты, впуская лишь немного уютного закатного света. Над растопленным камином из черного жаростойкого деигнита висела старинная картина с видом на Альвионскую бухту, заполненную кораблями.
– Я надеялся, что мы еще раз встретимся, – раздался вдруг голос.
Я вздрогнула и наконец заметила сидящего напротив камина Имрока Дейна. Что он здесь делает?.. И почему?..
Глава Карателей был не только без маски, но и без обычной униформы: в темно-синем, изысканно вышитом шлафроке и в домашних туфлях. В руке он держал бокал красного вина – точь-в-точь отдыхающий отец семейства.
Если это сон, навеянный камнем-сердцем, то очень странный.
– Присаживайся, – пригласил Имрок Дейн, указывая на соседнее кресло.
С некоторой опаской я присела, чувствуя себя до крайности неловко. Его же, наоборот, ничего не смущало. Он долил себе вина, а потом, не спрашивая, наполнил второй бокал, стоявший на кофейном столике, и придвинул ко мне.
Он ждал меня?..
– Ты хотела со мной поговорить, – произнес он спокойным тоном, когда молчание с моей стороны затянулось.
– Я хотела?..
– Если бы это было не так, ты бы здесь не оказалась.
– Где это – здесь?
– В моем доме.
Внутри у меня что-то дрогнуло.
– Это… ваш дом?
Имрок Дейн кивнул на картину над камином.
– Это пейзаж кисти Антарриуса Дейна. Твоего прапрадедушки.
Мое сердце заколотилось так сильно, что перед глазами на миг всё расплылось.
– Я… Зачем я здесь?
Он повернулся, и я вновь осознала, как сильно мы похожи, но сейчас это не вызвало во мне протеста. Во взгляде его серо-голубых глаз я прочитала давнюю, тщательно скрываемую ото всех усталость. Едва слышно вздохнув, он сказал:
– Даже лучшие из нас ошибаются. Чем старше я становлюсь, тем больше в этом убеждаюсь… Я любил Мирию. По-своему, но любил. Однако жажда обладать осколками застила мне глаза. Я не оправдал доверия Мирии и разрушил собственную семью.
Он прищурился, с горечью наблюдая за ровно горящим пламенем.
– Она была хорошей женой и прекрасной матерью. Мне жаль, что всё так получилось. И мне жаль тех слов, которые я тебе тогда сказал.
Имрок Дейн вновь взглянул мне прямо в глаза.
– Ты не ошибка, Вира, – голос его дрогнул. – Ты моя дочь.
Мое горло перехватило, и я поняла, что не в силах ничего произнести.
– Я знаю, что многого не вернешь и многое не исправишь, – продолжил он, в этот момент еще больше напоминая обычного человека, – но всё-таки можно попытаться, пока не поздно.
Он медленно пододвинул ко мне второй бокал. Нерешительно взяв его, я уставилась в багряную жидкость, в которой отражались блики пламени.
– Я вижу твои сомнения, – проговорил Имрок Дейн, вновь откидываясь на спинку кресла. – Общая кровь не делает людей родными, думаешь ты. Но при этом ты ведь хочешь, чтобы я признал тебя, чтобы нашел в своем зачерствевшем сердце место для тебя и твоей сестры. Чтобы стал вам не меньшим отцом, чем для юноши, который однажды выбрал путь Карателя.
– Разве это возможно? – шепотом спросила я.
– Для тебя сейчас возможно всё.
Он вновь посмотрел на меня, и в его глазах вспыхнула печаль.
– Скажи, чего ты на самом деле хочешь?
– Я…
Слова вдруг комом встали в горле.
Эрен Линд не мой отец и никогда им не был. А мой реальный отец жив – он здесь, он готов признать меня, попытаться исцелить нанесенные раны и начать всё заново.
– Ты сейчас так похожа на Мирию, – произнес Имрок Дейн, и на этот раз я уловила в его голосе нотку гордости.
До боли прикусив губу, я уставилась в свое неверное отражение в бокале и наконец с трудом произнесла:
– Я хочу… чтобы Серра… навсегда избавилась от Теней, отец…
Кроваво-красное вино вдруг выплеснулось мне прямо в лицо. Пока я пыталась проморгаться, гостиная вместе с Имроком Дейном исчезла в клубах черного тумана.
* * *Задрожав, как от осенней прохлады, я обхватила себя руками и продолжила идти вперед.
Туман как будто сгустился, ветер засвистел отчаяннее, тревожнее, и новые шепоты зашелестели со всех сторон, сбивая и отвлекая меня. Но что-то неутомимо звало всё дальше – и я шла, пока не почувствовала под ногами паркетный пол, а по бокам не заметила стены, обтянутые странно знакомыми шелковыми обоями. Еще через несколько шагов я оказалась перед открытой дверью.
Яркий свет лился из широких окон, отражаясь от белой лакированной крышки рояля. За этим инструментом я провела многие часы, тренируясь под неусыпным оком Неллы или играя для своего удовольствия. В зале кто-то знакомо чихнул, и, не выдержав, я зашла внутрь.
У дальнего окна, щурясь от яркого солнца, стояла Кьяра. В мантии Прислужницы она выглядела здесь особенно чужеродно.
– Ты…
Обернувшись на мой голос, сестра нерешительно улыбнулась.
– Это твой дом? Мне нравится. Я… могу попробовать? – она указала на рояль.
Я молча кивнула, не находя слов.
Кьяра прошла на середину зала и, откинув клавиатурную крышку, сыграла несколько аккордов, а потом смущенно на меня взглянула.
– Вообще-то я не особенно умею играть. Вот петь – да. Возможно, ты меня как-нибудь научишь?
Я медленно приблизилась к сестре, ожидая, что она вот-вот исчезнет, как Кинн и Имрок Дейн. Она же смотрела на меня прямо, открыто, без холодности и неприязни, и, казалось, знала, о чем я думаю.
– Ты такой же сон или видение, как… – не договорила я, понимая, что теряю всякое чувство реальности. Положив руку на крышку рояля, я ощутила тепло, идущее от нагретого солнцем лакированного дерева.
Кьяра с тихим стуком опустила клавиатурную крышку.
