Проклятие Энтаны - Брюс Алина
– Но…
– А как же твой отец… в смысле, Эрен Линд? – спросил Нейт. – Он же пробудил осколок, однако при этом остался жив?
От мысли, которая пришла мне в голову, я вздрогнула. Не может быть…
– Отец остался жив, зато внезапно умерла мама, – произнесла я. – Гаэн… наш дворецкий рассказывал мне, что никто так и не выяснил, отчего она умерла, – она была здорова.
– Э… тогда я ничего не понимаю, – признался Ферн. – Ты же утверждаешь…
Я посмотрела на сестру.
– Это она… это мама пробудила осколок.
В глазах Кьяры отразилось замешательство, сменившееся горечью.
– Но почему?.. – она не договорила, но я ее поняла.
Почему она не сделала это раньше, когда была в Альвионе? Тогда Тени бы не смогли прорвать световой щит, Квартал Теней никогда бы не появился и на дремер не объявили бы охоту… И Кьяра была бы в безопасности, как в свое время я.
– Возможно, поначалу она не знала, как это сделать, – ответила я, пряча взгляд. – Но, оказавшись в Зенноне, она каким-то образом это поняла. Может, ей помог оте… ее муж. И именно поэтому он считается тем, кто пробудил эрендины.
Нейт сосредоточенно нахмурил брови.
– Значит, чтобы пробудить камень-сердце, требуется… отдать жизнь?.. Думаешь, это должно сработать и с почерневшим камнем?
Когда я кивнула, в комнате воцарилось неуютное молчание, которое прервал новый раскат грома. Я посмотрела на камень, чувствуя, как изнутри меня охватывает холод.
Когда у Черного леса я выступила против Теней, я действовала быстро, безрассудно, повинуясь своему сердцу, мне было некуда отступать. Сейчас же перед нами был выбор: можно было спрятать шкатулку обратно или вместе с ключом выкинуть в море в надежде, что ее никто не обнаружит, а обнаружив – не сможет открыть.
Или выполнить то, что не смогла сделать Тевея, и избавить Серру от Теней раз и навсегда.
– Но вы же не собираетесь его очищать? – мрачно спросил Ферн.
– Мы не можем оставить всё как есть, – ответила я, и мой голос дрогнул.
– Не можем? Еще как можем! – закипая, сказал Ферн. – С какой стати мы должны этим заниматься? Мало того, что мы родились дремерами и нас за это травили и высылали в Квартал Теней, так мы еще и должны пожертвовать собой, чтобы остальные жили долго и счастливо?..
– А кто виноват в том, что мы дремеры? – резко спросил Нейт.
– Ты же сам знаешь, это из-за наших родителей…
– Нет, не из-за них! – с жаром возразил юноша. – Это всё Тени. Если бы их не было, мы бы не стали дремерами. Я согласен с Вирой. Если у нас есть шанс избавиться от Теней, нельзя его упускать.
Ферн оглядел нас, словно не веря своим ушам.
– Значит, вы предлагаете кому-то из нас героически умереть? Уже можно бросать жребий? – с издевкой спросил он.
– Помните «Падение Альканзара»? – неожиданно вклинилась сестра. – Он что-то сделал с камнем, но не умер. Возможно, всё не так однозначно…
– О, и нас должна обнадежить какая-то древняя книжонка?
Я взглянула на часы – вот-вот должен был наступить закат – и сказала, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё дрожало от напряжения:
– Я не предлагаю никому из вас жертвовать собой. Я сама попробую очистить камень. – Не давая никому возразить, я продолжила, опасаясь, что меня начнут переубеждать и я сдамся: – Тени лишили нас дара, лишили нормальной жизни, забрали наших родных, близких, друзей… – У меня перед глазами промелькнули лица Олеа, Нери, Ланды, Хейрона, Донни, и мое сердце сжалось. – Вспомните Тайли, вспомните, что с ней сотворили Тени. Кто может обещать, что рано или поздно это не случится с нами?.. – Я представила Кинна, его дымчато-серые родные глаза, и тихо добавила: – Я не хочу будущего, в котором перестану принадлежать сама себе.
Я посмотрела на них – на людей, еще не так давно совершенно незнакомых, а теперь ставших мне дорогими, – и почувствовала, как щиплет глаза.
– Спасибо, что вы были со мной рядом, я так… – мой голос пресекся.
– Ты и впрямь собираешься вписаться в эту авантюру одна? – спросил Ферн и вдруг усмехнулся. – Я же говорил, сумасшедшая, – сказал он Нейту, и в его голосе прозвучало что-то подозрительно похожее на восхищение.
В темно-карих глазах Нейта мелькнула печальная улыбка, и он произнес, глядя на меня:
– Я обязан тебе жизнью. Неужели ты думаешь, что теперь, когда она нужна, я отсижусь в сторонке?
Кьяра, скрестив на груди руки, спокойно встретила мой взгляд.
– Я не привыкла отступать. К тому же я согласна: лучше умереть, пытаясь спасти других, чем закончить свою жизнь как Тайли.
Я попыталась что-то сказать, но горло окончательно перехватило.
Неловкое молчание нарушил Нейт:
– Думаете, надо просто дотронуться до камня?
– Наверное… – ответила Кьяра. – Правда, Тевея говорила, что только они могли его касаться. Не знаю, удастся ли нам?..
Внезапно я вспомнила слова Имрока Дейна и против воли улыбнулась.
– Мы же дремеры, мы и так проклятые. Нам уже ничего не страшно.
– А ты умеешь внушить оптимизм, – заметил Ферн.
Кьяра с Нейтом не сдержали смешков, а меня затопила горячая благодарность – к сестре и друзьям и к Серре, сведшей нас всех вместе.
Я могла умереть несколько месяцев назад, но не только выжила, а встретила свою сестру, узнала правду о себе и своей семье, обрела взаимную любовь и верных друзей.
Пришло время возвращать долг.
Нейт осторожно пристроил фонарь на противоположный край чаши, и мы сгрудились возле шкатулки. Я встала с левого края, Ферн – с правого, а Кьяра и Нейт – посередине, так что я оказалась бок о бок с сестрой.
Мои руки заледенели, а сердце – и свое, и теневое – отдавалось в груди набатом.
Все посмотрели на меня, словно ждали каких-то напутственных слов. Пересохшими губами я произнесла:
– Пусть Серра навсегда избавится от Теней.
– На счет три, – скомандовал Нейт. – Раз… два… три!
Одновременно мы коснулись камня-сердца, а потом меня затянуло во тьму.
Глава 14
Когда я пришла в себя, вокруг клубился черный туман.
Я огляделась в поисках остальных и камня-сердца, но не смогла различить даже своих рук – совсем как в переходе во время изгнания. Но на этот раз я ослепла и оглохла не полностью: я отчетливо видела клубы черного тумана, а со всех сторон слышался невнятный шепот.
Собравшись с духом, я шагнула вперед.
Тут же туман завихрился, засвистел, и я испуганно замерла, ожидая появления Теней. Но ничего не происходило. Никто на меня не нападал, не пытался задержать. Тени не кричали. Сжав кулаки – по крайней мере, попытавшись, – я двинулась с места, стараясь не обращать внимания на поднявшуюся черную круговерть.
Время стерло свои границы, исчезло.
Я всё шла и шла. Изредка до меня доносились обрывки каких-то слов и фраз, чье-то бормотание, но я чувствовала, что мне нужно не туда. И чуть не подпрыгнула от испуга, когда рядом раздался окрик:
– Вира!
– Кинн?
Развернувшись, я попыталась разглядеть его, но вокруг по-прежнему стоял густой туман.
– Вира! – снова позвал меня Кинн, и на этот раз я поняла, откуда идет голос.
– Я иду! – откликнулась я, вслепую двигаясь сквозь туманную пелену.
Кинн окликнул меня еще дважды, прежде чем туман выплюнул меня в трюм «Дартеллия». В нос тут же ударил запах смолы, соли и водорослей, а по коже побежали мурашки от прохлады. На корабль налетела сильная волна, и резкая качка едва не сбила меня с ног.
– Вира!..
Обернувшись, я увидела Кинна. Он стоял, сжимая прутья решетки, и неотрывно смотрел на меня. От его взгляда, такого серьезного, проникновенного, мое сердце сжалось от тоски.
Как же я по нему соскучилась!..
С трудом балансируя, я добралась до камеры и вцепилась в решетку. Арганит привычно холодил, и, не стерпев, я спросила:
– Это не сон?
